Все жанры Все авторы
«Горовиц был мне, как брат…». Письма Натана Мильштейна Владимиру Горовицу: от повседневности к творчеству - Юрий Зильберман

«Горовиц был мне, как брат…». Письма Натана Мильштейна Владимиру Горовицу: от повседневности к творчеству

Страниц

135

Год

—

Отношения Натана Мильштейна и Владимира Горовица - удивительная и необычная история настоящей дружбы, которая просуществовала аж 68 лет! Неподалеку от Йельского университета, в личном архиве известного пианиста, найдены ценные письма, отправленные Мильштейном своему долголетнему другу Горовицу. Эти письма стали основой для раскрытия перед читателем удивительной панорамы концертной жизни в России и США в периоды до и после Второй мировой войны. Автор, используя комментарии к письмам, подробно описывает развитие их молодых талантов, возрождение классического романтического скрипичного искусства в ХХ веке и обращается к Горовицу как к "королю всех пианистов". Ознакомившись с этой книгой, читатель попадет настолько глубоко в мир музыкального искусства и дружбы, что не сможет устоять перед его величием.

Читать бесплатно онлайн «Горовиц был мне, как брат…». Письма Натана Мильштейна Владимиру Горовицу: от повседневности к творчеству - Юрий Зильберман

© Юрий Зильберман, 2019


ISBN 978-5-0050-0469-7

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero


Юрий Зильберман

«Горовиц был мне, как брат…»

(Письма Натана Мильштейна Владимиру Горовицу. от повседневной жизни к творчеству)

Киев, 2016

От автора

Сочетание в одном человеке

земной природы и неземной

силы таланта – само по себе

создает интригу, конфликт, напряжение.

И. Лукьянова

Общение двух великих людей протяженностью в жизнь. Удачи и кризисы, восхождения и падения, творческий поиск и повседневность – все интересно, особенно, если это колоссы ушедшего века – Натан Мильштейн и Владимир Горовиц.

Из давних времен приходят к нам примеры вдохновенной и многолетней дружбы Давида и Ионафана, Руфи и Ноеминь, Иисуса и Лазаря, Марии и Марфы. Многократно описано товарищество Герцена и Огарева, Шаляпина и Рахманинова, Куинджи и Менделеева, Листа и Вагнера, Чайковского и Рубинштейна, Прокофьева и Мясковского.

Великие музыканты ХХ столетия Натан Мильштейн и Владимир Горовиц с юности и в течение всей жизни сохраняли дружеские отношения. Но их шестидесятивосьмилетняя дружба не имела такого «весомого» материального подтверждения в виде сотен писем, как, например, у Прокофьева и Мясковского. Весьма вероятно потому, что до 1925 г. они разъезжали по Советскому Союзу и играли в концертах чаще всего вдвоем, а в Европе и Америке – это было два или три раза (поэтому, наверное, из совместных записей в наличии только одна Соната Й. Брамса),


До отъезда. но уже с Сонатой Й. Брамса. Фото из архива Йельского университета.


а может быть и потому, что уже в довоенной Европе и, тем более, после переезда в Америку в 1939 г., каждый из них уже имел собственный концертный график и, хотя они поддерживали дружеские отношения, и время от времени проводили летние каникулы вместе (особенно в Европе, т.е. до отъезда в Америку), но почти не переписывались. У Натана Мироновича есть такое утверждение: «Но, в конце концов, мы решили, что заработаем больше, если будем выступать отдельно [11, р. 44]. Однако даже те немногие 10 писем, 1 открытка и 8 телеграмм1, написанные Натаном Мильштейном и адресованные Владимиру Горовицу, сохранившиеся в архиве Йельского университета2, представляют значительный интерес, так как проливают свет на характер взаимоотношений между двумя крупнейшими музыкальными фигурами ушедшего столетия и, в определенной степени, помогают дополнить те личностные качества, без которых невозможно создать полное представление о гениальных интерпретаторах, коими они оба остались в нашей памяти и записях.

Много лет назад подобную мысль высказал Владислав Ходасевич в своих лекциях о А. С. Пушкине: «Чтобы понять и оценить деянияпоэта [музыканта. – Ю. З.], должно понять и изучить его личность. Для этого опять-таки – должно знать о нем все или хотя бы максимум возможного: происхождение, традиции, наследственность, воспитание, образование, среда, случайности личной жизни, литературные влияния, общественные и политические обстоятельства, среди которых жил. И вот все, что останется необъяснимым, неповторимым даже при условии, что все прочее будет повторено, и есть личность. То необъяснимое и чудесное, что рознит человека от человека, поэта от поэта [добавим: музыканта от музыканта. – Ю. З.]» [Цит. по:  [80]].

Вам может понравиться: