Сцена 1: Обнаружение
Луна, кратер Шеклтон, 12 января 2024 года.
Робот-разведчик «Селен-7» скользил по пыльной равнине, его титановые колеса оставляли зигзагообразные следы, будто змея, запутавшаяся в собственных мыслях. Сенсоры дрожали от аномального излучения, окрашивая экраны в ядовито-зеленые всполохи. В ЦУПе НАСА, где воздух гудел от напряжения, как натянутая струна, десятки ученых застыли перед мониторами. На стене мерцал логотип «Вейланд-Крусаки» – корпорация-спонсор, чьи представители в черных костюмах наблюдали из глубины зала, словно тени.
– Это… структура правильной геометрии, – прошептала геолог Мэй Чжан, увеличивая изображение. Ее пальцы дрожали, касаясь сенсорного экрана. – Слои реголита вокруг… Их возраст не менее миллиона лет.
На мониторе маячил черный обелиск, вросший в лунный грунт. Его грани сверкали, будто выточены из космического льда, а у основания виднелись спиралевидные углубления, напоминающие клинопись.
Генерал Картер, его лицо, изрезанное шрамами старых войн, врезался в переговорку, сжимая сигару с такой силой, что та рассыпалась в труху:
– Китайцы уже запустили «Чанъэ-6». Если это их артефакт…
– Это не их, – перебил доктор Хаким из ЕКА, не отрываясь от спектрограммы. Его голос звучал так, будто он говорил с бездной. – Сплав содержит гиперстабильные изотопы. Таких элементов нет в Солнечной системе.
В углу зала инженер-стажер, чье имя стерлось в общем гуле, заметил, как экраны на мгновение исказились. На них мелькнул символ: три переплетенных кольца, похожих на модель атома. Он хотел закричать, но логотип «Вейланд-Крусаки» погас, а вместе с ним – и его голос.
Сцена 2: Тень прошлого
Хьюстон, тренировочный комплекс, 3 недели спустя.
Капитан Элайя Марсден вжимал кулаки в рукоятки тренажера, имитирующего лунную гравитацию. Каждая мышца горела, но боль была ничто по сравнению с памятью: взрыв «Дедала», крики команды, лицо Софии, замерзшее в разгерметизированном шлеме. В воздухе запахло озоном – так же, как тогда. Он зажмурился, но вспышка все равно пронзила веки: черный обелиск на Марсе, дрожащий, как мираж, и София, кричащая: «Он живой!»
– Марсден! – Голос полковника Риггса вырвал его из кошмара. Риггс стоял в дверях, его тень перечеркивала пол, словно кинжал. – Вы возглавите «Арго-12».
– Я вышел в отставку, сэр, – Элайя вытер лоб, нащупывая шрам под рукавом – след от осколка «Дедала».
– Вы единственный, кто видел такое вживую. – Риггс бросил на стол фото: черный обелиск с вихрями синей энергии. На заднем плане виднелся полустертый логотип «Вейланд-Крусаки». – Это не просто артефакт. Это портал. И они хотят его активировать.
Внезапно свет в комнате мигнул. На стене, где висел портрет первого астронавта, возникла тень – силуэт женщины в разгерметизированном шлеме. Элайя отвернулся. Когда он снова посмотрел, тень исчезла.
Сцена 3: Сбор команды
Орбитальная станция «Зенит», док-отсек 5.
Доктор Лира Восс, её рыжие волосы плавали в невесомости, как огненная аура, сканировала скафандр на трещины. Она бормотала формулы квантовой лингвистики, пытаясь заглушить голос матери из прошлого: «Ты ищешь ответы у звезд, но боишься заглянуть в себя».
– Ваша теория о «синтаксисе темной материи» впечатляет, – раздался за спиной голос с бразильским акцентом. Кайо Реннер, в замасленном комбинезоне с нашивкой «Почини это!», крутил в руках плазменный паяльник. Его левый висок мерцал – нейронный имплант, добытый на черном рынке Гонконга. – Но как вы расшифруете язык, если у них нет ртов?
