Пока ты не появился

Утро на 1-Новокузьминской началось с запаха подгоревшего тоста и маминого:

– Аня, ты опять не позавтракала!

– Я не опоздала – это город не проснулся, – буркнула я, засовывая в рюкзак тетрадь, где на обложке были написаны стихи. Мои. На всякий случай – вдруг кто-нибудь случайно станет поклонником лирики в троллейбусе.

На кухне пахло кофе, дождём и папиной формой. Он уже застёгивал кобуру, комментируя новости с планшета:

– Опять авария на Волгоградке. Мотоцикл и джип. Парень жив, но грохнулся знатно.

Мама бросила на него взгляд с упрёком, как будто он лично подрезал байкера.

Я молча взяла зонт, бросила в сумку блокнот и кивнула им обоим на прощание.

Дождь моросил лениво, как будто просто хотелось поговорить с листьями. Я натянула капюшон, зажала наушник в ухе, и привычным маршрутом пошла до метро Рязанский проспект.

Пять минут – ровно столько времени, чтобы успеть подумать обо всём и ни о чём:

– Сдам ли я ту курсовую по гражданскому праву?

– Как бы поговорить с Ксенией с потока так, чтобы это не выглядело как дружба?

– Почему в голове опять крутится строчка:

«Он, как тень, что приходит во сне.

Не спасает, не губит – и всё же…»

На переходе через улицу маленький мальчик в жёлтом дождевике повернулся ко мне и сказал:

– У тебя грустные глаза.

Я моргнула.

– А у тебя – слишком много правды в пять лет.

Он побежал дальше, смеясь. Я осталась стоять.

Может, я действительно начинаю утро с тоски? Или… просто всё ещё не проснулась.

В вагоне метро люди, как клавиши пианино. Черно-белые. Кто-то сонный, кто-то яркий, кто-то в наушниках, кто-то в себе.

Я доехала одну станцию до Выхино, как всегда. Села в угол у двери, не отрываясь от окна, где отражалась не я, а как будто кто-то другой.

Кто-то, у кого глаза были не грустные. А ждущие.

ГУУ – здание, которое смотрит на студентов с лицом строгого завуча. Не выспавшегося.

Я прошла мимо фонтана, пересекла площадку, где всегда курят экономисты, и поднялась на третий этаж.

Коридоры пахли кофе, страхом перед семинаром и духами «с характером». Группка девочек обсуждала нового куратора, кто-то ругался с автоматом, у которого закончились сникерсы. Всё как обычно.

Почти.

Я зашла в аудиторию за пару минут до начала. Все уже расселись. Моё место у окна было свободно. Я подошла – и остановилась.

Он сидел там.

Чужой.

Но не совсем.

Тёмные волосы, чёрная футболка, куртка с нашивками, взгляд – будто сканирует всё вокруг, даже не двигаясь. Он сидел, положив руку на спинку моего стула. А на руке – шрам. Тонкий, как воспоминание.

Он посмотрел на меня.

Не улыбнулся.

Но взглядом – как будто узнал.

Я открыла рот, чтобы сказать «это моё место», но вышло:

– Ты что, в каждой аудитории сидишь, как дома?

Он медленно убрал руку.

– Может, это у тебя везде дом? Удивительно уютная ты.

Я фыркнула.

– Спасибо за комплимент. Почти не угрожающий.

Он сдвинулся, неохотно.

– Садись, королева сарказма. Кстати, я – Макс Доронин.

Я села. Молча. Но внутри что-то перевернулось.

Преподаватель вошёл. Все замолчали. Я открыла тетрадь. Внутри – мои стихи.

Рядом – он.

С голосом, который почему-то звучал, как строчка из давно забытого сна.

А где-то между улицей Хлобыстова и Кузьминским парком на мокром асфальте медленно остывал мотоцикл. Сломанный, но не побеждённый. Как и его хозяин.