Сумасшествие, коронавирус и прочие сомнительные прелести путешествий. Сборник рассказов

© Андрей Юрьев, 2021

ISBN 978-5-0055-6621-8

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Игнат ждал меня совсем не там, где договаривались. Я почти полностью обошел Ярославский вокзал, прежде чем заметил одинокий силуэт на скамейке в клубах табачного дыма. Крепко сбитого Игната ни с кем не спутаешь.

Я махнул рукой, он меня заметил, но по обычной своей привычке сделал вид, что мы незнакомы.

Я подошел, поставил коробку под ноги на причудливо закрученный ветром язык снега и протянул руку.

– Чё так долго? – буркнул Игнат, но руку пожал. Крепко, по-сибирски.

– Давно сидишь? – спросил я.

Игнат кивнул на несколько окурков под ногами.

– А ты в своем репертуаре, – сказал он, глядя мимо меня в сторону универмага Московский, – Думал, ты снова опоздаешь.

Я рассмеялся и махнул рукой.

– Да рано еще!

Но времени оставалось в обрез. Мы шли мимо поезда, а в желтых теплых окнах уже вовсю кипела жизнь. Прошли десятый вагон. Мышинно серый с двумя полосками – широкой синей и узкой красной. Грязный и обреченный какой-то что-ли. На перроне уже никого не осталось, только приплясывали от вечернего морозца проводники. Спина Игната покачивалась впереди, перевязанные веревкой коробки в его синюшных руках без перчаток – немой укор и показная усталость. Москва Игната подавляет. А я люблю сюда мотаться. Сделаю всё и обязательно приезжаю на старый Арбат. Прогуливаюсь по нему не спеша и представляю, что я здесь живу. Хорошо ведь в Москве, как ни крути.

Проплыла в окне подушка, длинный нос в очках, чей-то удивленный взгляд проводил нас до восьмого вагона. А мы идем дальше, уже почти бежим. Ветер колет лицо мелким снегом. Тонко пахнет креозотом и свежим морозом. В шестом мелькнул красивый женский профиль. Короткие как у мальчика волосы. Глупо надеяться на приятных попутчиков. Мне всегда попадаются как минимум странные. А вот и наш четвертый плацкартный. Проводник похожий на школьника переростка с усами проверил документы, и вот мы в вагоне. Тэн справа обдал жаром, туалет слева дезинфекцией. У нас девятнадцатое и двадцатое место. Нижняя полка моя, но я конечно же уступлю Игнату, а сам полезу наверх. Все равно выклянчит, спорить бесполезно. Только нервы мотать.

В вагоне темно. Единственный свет попадает через окна с перрона.

Находим свои места.

– Здрасьте!

В купе уже сидят две женщины. Одна из них в ответ на наше приветствие закашлялась, другая, та что сидела на моем девятнадцатом месте у окна промолчала. Ее и не видно было почти совсем, лишь темный силуэт. На голове толстая шаль. Руки лежат на столике. Это я уж потом разглядел, когда глаза попривыкли.

Мы с Игнатом закидываем наверх его коробки, свою ставлю под ноги. Садимся. Я на девятнадцатое сбоку, Игнат на одно из боковых мест. Мы же скромные парни.

Поезд дернулся, в окне проплыл фонарный столб, еще один. Поехали.

Я сразу понял, что с бабулькой на моей скамье не все в порядке, но ощущение это было слишком поверхностным, и вокруг было чересчур темно, чтобы делать выводы. Помню только удивился тому, как она стучала носком ботинка по полу. Удивительно быстро и дробно. Я бы так не смог.

Мы посидели с минуту наверное молча, привыкая к полутьме и слушая, как бабка стучит ногой. Потом я достал телефон, а следом за мной и Игнат. Самое время сообщить своим, что мы сели. Волнуются небось.