Все жанры Все авторы
Волчье небо. 1944 год - Юлия Яковлева

Волчье небо. 1944 год

Страниц

45

Год

2020

Ленинград, один из самых величественных городов в истории России, был недавно освобожден от немецкой оккупации. Это событие привело к тому, что многие жители города, включая Шурку и Бобку, вернулись из эвакуации. Люди были рады возвращению нормальной жизни: ходить в школу, работать, восстанавливать свои семьи и город. Однако показалось, что что-то важное потерялось. Дядя Яша, который вернулся с фронта, вдруг стал похож на других взрослых - серьезным и молчаливым. Сара, немая девочка, которая тоже вернулась с фронта вместе с дядей Яшей, закрылась еще сильнее в своем молчании. А Бобке, бедному мальчику, все время хотелось смеяться - иногда и без всякого повода. Шурка, понимая, что это важно для всех членов семьи, решает сделать все возможное, чтобы вернуть Таню, девочку, которая была им очень близка. Даже если для этого придется обратиться к Королю Игрушек. Но какую цену он будет готов заплатить за возвращение Тани?

"Волчье небо" - это четвертая книга в серии "Ленинградские сказки". Первая книга, "Дети ворона", стала главным событием в подростковой литературе 2016 года. Она была включена в шорт-лист литературной премии "Ясная Поляна" и вошла в международный список лучших 200 книг из 60 стран под названием "Белые вороны". Кроме того, она была удостоена престижной премии IN OTHER WORDS, которую вручает ведущий британский фонд поддержки детской литературы BOOK TRUST. Вторая книга серии, "Краденый город", получила номинацию на премию имени В. Крапивина в 2017 году. А третья книга, "Жуки не плачут", также была включена в список лонг-листа премии "НОС".

Читать бесплатно онлайн Волчье небо. 1944 год - Юлия Яковлева

© Ю. Яковлева, текст, 2019

© ООО «Издательский дом “Самокат”», 2020


Глава 1

– Ты осознал? – блеснула очками директор школы.

– Скажи, осознал? – повторила завуч, но более настырно.

На столе лежали папки – личные дела учеников. Завуч была молодой, коротко остриженные волосы торчали углами у щек. Волосы директрисы напоминали цветом смесь перца и соли. Два портрета взирали со стены: справа – портрет Сталина, слева – портрет Ленина. Все четверо смотрели на Шурку. Вожди сверху – добро, особенно Ленин. Женщины – строго. Шурка стал глядеть на свои ботинки, чтобы не сказать лишнего.

– Значит, осознал, – сказала за него директриса. Завуч раскрыла рот, чтобы возразить. Но директриса ее опередила. – Дадим тебе испытательный срок. Не подведешь?

Он пожал плечами. Брови завуча сложились в ехидную галочку, а рот директрисы превратился в букву «О».

– Он же тупой! – в голосе завуча зазвенело ликующее «Что я говорила!». Директриса положила свою руку на ее: мол, погоди.

Шурка равнодушно, но громко объявил:

– Я осознал.

– Хорошо, – вздохнула директриса. – Иди. Что у вас сейчас?

– История.

– И больше никаких прогулов! – крикнула вслед. Шурка пробормотал: «я осознал». А когда дверь за ним закрылась, завуч хлопнула обеими ладонями по столу:

– Ведь врет же!

Но директриса закрыла папку:

– Наша задача… Как советских педагогов, – прихлопнула возражения она. – …Наша задача – подтягивать таких вот шурок. А не давать им скатиться еще ниже.

– Но… – запнулась завуч. А потом голос ее гулко завибрировал – как будто кто-то лил струю в пустое цинковое ведро. – Как советский педагог! Я возмущена… Что с ними всеми такое? В наши дни такого не было. Я считаю! Где не помогает семья, там должна вмешаться школа. Органы! Наказать! Принять меры! Проявить принципиальность! Я считаю! Взять, наконец, в железные рукавицы.

– Елена Петровна, – устало перебила директриса.

Она хотела добавить: «дефективный класс давно переполнен». Она хотела добавить: «война с ними всеми, вот что такое». Она хотела добавить: «полшколы таких шурок». И еще: «тут бы впору не три обычных класса и один дефективный, а три дефективных – и один обычный». Но посмотрела на портреты.

Выполненные без таланта и размноженные типографией, они обладали таинственной особенностью портретов из Эрмитажа: всегда глядеть посетителю в глаза, как бы тот ни ходил вокруг картины. «Может, поэтому в них было что-то жутковатое?» – подумала директриса. Оба, и лысый, и усатый, глядели так, что было ясно: их добренький прищур мог в один миг стать безжалостным.

– Правильно говорить «в ежовые», – поправила она.

Завуч обиженно захлопнула рот. Директриса с трудом отцепила свой взгляд от портретов, посмотрела завучу в глаза:

– В наши дни такого ни с кем не было.

– Это же волчата, – растерялась завуч. Голос ее уже не был цинковым, он дрожал. Директриса выронила папку. Завуч ее опередила: торопливо и гибко наклонилась, подняла. Вернула на стол. Опять заговорила:

– Я в класс вхожу и не знаю – может, меня сегодня ножиком пырнут. Мальчишки эти. Я спиной к ним поворачиваться боюсь.

Глаза ее глядели наивно и кругло. «Девочка – подумала вдруг директриса, – горластая, наивная. Сразу после института – и вот: сразу завуч в мужской школе. А что делать? Людей сейчас везде не хватает».

Похлопала ее по руке:

Вам может понравиться: