Приют для бога - Яков Сычиков

Приют для бога

Страниц

60

Год

2023

Ранее, время было подобно стоячей воде в прозрачном стакане, твоя душа воспринимала каждое его колебание, словно легкие пульсации, доносящиеся с конца планеты. Однако сейчас время стало тщательно разбито на отрезки, запланированные на целый год, оно было включено в расписание продаж и строго протоколировалось высшим офисом. Вот уже молодой курьер, поспешно распространял новые буклеты о будущем времени в ящики резидентов дома. Однако только погода продолжала демонстрировать свою независимую природу. Погода оставалась единственным голосом, который по-прежнему слышал каждый человек.

Но дополнять смысл к творческому тексту, я бы добавил следующее. Человечество стремится контролировать время и привязывает его к строгому графику и планам. Однако, часто забываем, что погода остается неукротимой и свободной от нашего вмешательства. Она может быть непредсказуемой и капризной, напоминая нам о ее силе и влиянии на нашу жизнь. В то время как наши дела строго регламентированы, погода остается последним свидетелем нашей привязанности к контролю и единственным голосом природы, который продолжает разговаривать с нами.

Читать бесплатно онлайн Приют для бога - Яков Сычиков

Развенчание культа трезвости

В одной жилой комнате помирал человек, и, сам стыдясь, что помирает, укрылся с головой одеялом, дав волю лишь тихим стенаньям – а не воплям во всё горло о горькой своей участи, – и пусть скромно, а всё же высунул наружу хоть и слабую, но в любую секунду готовую урвать кусок жалости руку.

– Мать, помирать я собрался, слышь?! – жалобно не утерпел голос.

– Ишь, чё удумал! Помирать! Я тебе!.. – пригрозила мать дрожащей конечности. – Лапу протянул ишо, бесстыдник какой! Не изжалобишь – не надейси!..

– Да-а, кончусь! Будь покойна – не затяну… Ни на чуточку.


Ну вот, в общем, и всё. Больше мы к этому человеку возвращаться не станем; разве на поминках только сплясать пригласят, а так – какое дело нам до смертной этой серости? Был человек – нет человека… Тьфу! Одна радость – за него водки хряпнуть да баб пощипать. А остальное – пыль.

– Ась!

Нет-нет, уважаемая, я не к вам, – занимайтесь, пожалуйста, упокоенным.


С чего бы начать? А начну-ка я с сегодня. Мотался я по центру целый день, и видел такую штуку. Президент-то наш – молоток: правильно всё делает: штрафами их, блядей, надо, штрафами! А то ишь, разъездились, ити их в душу мать!

О чём это я? Да вот о том: троллейбусы с трамваями-то снова заходили по-человечески, как только цены на хамскую стоянку поднялись. А то, бывало, едешь себе преспокойненько, вокруг шум машин, рёв, а ты схватился за поручни и в троллейбусике сидишь. Вдруг – бац! – падла какая-нибудь раскорячится на дороге, – и стой, сынок, жди её выдру. Троллейбус-то далеко без проводов не объедет, – вот и стоишь, посвистываешь.

Порой до комедии доходило: бабки как начнут в транспорте панику наводить да к бунту подбивать – чудь, а не сказка!

– Машину, давайте перевернём! – кричат они. – Мужики-то?! Мужики-то есть?!

Один раз пошли уже переворачивать, как одна заводила орёт такая:

– Стойте, гниды, у неё на лобовом телефон есть, «для идиотов» – написано!

Стали звонить – прибегает, лицом – невинная овечка; скромная женщина, мать-одиночка и бизнес-вуман в одном лице. Старухи ей чуть шею не свернули. Та сумочкой их, сумочкой – и нырк в машину.

– Сука! – провожали мы все её дружно.

Вот так оно и было. А сейчас – нормалёк всё.


– Ась?!

Нет-нет, мать, к упокоенному! Ради Бога, к упокоенному! О смерти в моём рассказе не будет – я уже предупреждал. Вот! Забыл сказать, что и всевозможных бродяг мы отменяем с самого начало, – ну, а больше уж я ни за кого поручиться не могу: вдруг просочится нежданно в повесть мою печальный чей-нибудь образ, – как Дон Кихот в «Петрове и Васечкине». Так что с ограничениями пока ограничимся – посмотрим, что из них выйдет, – и перейдём уже к нашим малышам, к нашим тварям, ибо и дети – Божьи творения тоже, как и любая ныне живущая и ползущая по свету разнесчастная иль развесёлая гада. Итак!

А, впрочем, о каких таких детях, я рассказать хотел, как не о тех самых, что меня прямо касались. Вот к ним и приступим.

Что помню я из детства? Да вот, как с лучшим поссорился, например, другом. Так это было склизко, противно, запашище такой стоял – врагу не пожелаешь. В дворике гуляли мы; там во дворике была железяка такая, для лазанья стояла, ну вы знаете наверняка: четыре столбика, а на них – перекладины – круглые такие, чтоб можно было, подтянувшись, забраться и как в кишке глистом пролезть. Ну, вот в такую я и прыгнул лазейку, и, руками перехватывая, по железкам, значит, зашуровал, но только вот чувствую сразу – не то что-то, что-то не то явно. Спрыгиваю – ба! – рука-то в говне, понимаешь!