Не успела закрыться дверь за последним пациентом, как Шубников вскочил и скинул заранее расстегнутый халат, но Клавдия Константиновна преградила ему дорогу к свободе.
– Свидание с пивным ларьком придется отложить, Александр Васильевич.
– Чего это?
– Главврач немедленно требует вас к себе.
– Ну уж нет! – Шубников схватил часы, которые снимал с руки во время приема, и многозначительно постучал пальцем по циферблату: – Рабочее время кончилось!
Сурово приподняв левую бровь, медсестра заметила:
– Это прием закончился, Александр Васильевич, а рабочее время – нет.
– Может, скажете, что меня на вызов дернули? – заныл Шубников, – а до завтра она забудет…
– Идите, доктор. Вы же не знаете, зачем она вас пригласила.
– Ну явно не затем, чтобы премию вручить. Или почетную грамоту.
– Да, – вздохнула Клавдия Константиновна, – это крайне маловероятно.
– Ну вот…
– Идите‐идите.
Шубников снова надел халат и, не застегиваясь, побежал на второй этаж, перебирая в памяти свои прегрешения. Было их не так чтобы мало, но по опыту он знал, что сильнее всего получишь именно за то, в чем нисколько не виноват.
Медкарты на столе главврача образовывали настоящий бастион, из-за которого виднелась только ее макушка.
– Ой, кто это к нам пришел, – пропела она, – сразу и не разберешь, то ли ведущий хирург поликлиники, то ли санитар из морга.
Шубников вздернул подбородок и халат застегивать не стал.
Главврач вышла из своего укрытия. «Ой, а кто это, – мысленно передразнил Шубников, – то ли главврач, то ли торговка с Кировского рынка». Таисия Михайловна была полная брюнетка лет сорока с короткой стрижкой и челкой, высветленной по последней дикой моде, к которой Шубников еще не успел привыкнуть.
– Саша, ну что за вид, – приблизившись, главврач поправила ему перекрутившийся воротник халата, – хирург – это ведь лицо поликлиники. Как думаешь, мне приятно, что у нашего учреждения такое помятое лицо?
– Что звали-то?
– Ах да! – Таисия Михайловна улыбнулась и легонько стукнула себя по лбу, – сообщаю вам, дорогой Александр Васильевич, что пришло время исполнить ваш гражданский долг!
– Я уж исполнил. С горушкой.
– Не воинский, а гражданский.
Не понимая, куда она ведет, Шубников почесал в затылке. Главврач засмеялась:
– Помните, мы вас выбрали народным заседателем?
– Нет.
– Ну как же? Это единственная общественная нагрузка, которую вы любезно согласились нести.
– Но я думал, что меня никогда не вызовут. Врачей ведь обычно не дергают?
– Обычно нет. Но тебя возмездие все-таки настигло. Короче говоря, ноги в руки и топай в суд.
– Сидеть там, слушать все эти дрязги?
– Сидеть там, слушать все эти дрязги.
– Да ни за что! Вы же можете меня не пустить по производственной необходимости?
– А у меня ее нет, – Таисия Михайловна торжествующе ухмыльнулась.
– Как это нет? Что ж, Селиверстова одна останется?
– Ну так остается же, когда ты в отпуске, и наоборот. Ничего страшного.
– А она не согласится!
– Да что ты говоришь! Я ей полставки подрисую за расширение зоны обслуживания, она только рада будет.
– Она дура.
Главврач нахмурилась и скрестила руки на груди, став похожей на Наполеона, только толстенького и в белом халате:
– Дура не дура, Сашенька, зато у нее всегда талоны вовремя сданы, инвалидности оформлены, карточки написаны, а с тобой я как на пороховой бочке. Ты то с похмелья, то пьяный, то вообще… Будто и не знаешь, что страна взяла курс на борьбу с алкоголизмом.
