Коридор Времени и пыли. Песнь ветра в неволе

«В мире всегда встречаются силы, сражающиеся между собой. Будь то род Виндриг и Га́рдианы. Или Кадело́д и Империя Забвения. Или… Властелины и Сопротивление.

Пожалуй, война внутри государства даже страшнее, чем война между двумя разными государствами. Страшно, когда защитники страны от внешних врагов сражаются с гражданами этой же страны, которых они должны защищать. Страшно, когда люди должны объединиться, чтобы противостоять общему врагу, а вместо этого они дерутся между собой, ослабляя друг друга перед лицом того самого общего врага.

Не скажу, что мировые войны не страшны совсем, кто же будет спорить. Благо, что другие страны, кроме Империи, про нас совсем забыли, а то вряд ли кто-то смог бы вообразить, что бы сейчас творилось.

И я не спорю, что то, что происходит сейчас, это моя ошибка. Но кто ж не ошибается? Да, я ошибся, доверив страну сыну. Но ничтожен был бы я, не прилагая никаких усилий, дабы исправить эту ошибку.

Вам нравится новая власть? Превосходно! Только вот очень скоро вы поймёте, что Властелины – не спасители народа, а узурпаторы и тираны, преследующие исключительно свои личные цели, которым никакого дела нет до жителей Каделода. И я жду этого самого момента вашего осознания происходящего вокруг кошмара. И нуждаюсь в вашей поддержке.

Так встанем же, отряхнёмся от этой напасти! Да станем мы волной, что смоет Властелинов без остатка!»

Манифест Сопротивления Эндориа́ра Виндрига.

– Сегодня будет много гостей?

Маленькая девочка с длинными белоснежными волосами и в голубом платьице сидела в кресле; женщина в белом платье в пол с идеально стройной фигурой, светлыми волосами до колен и васильковыми глазами расчесывала ей волосы.

– Да, говорят, даже сам Арха́рриус вернулся из путешествия, чтобы отметить праздник с нами, – ответила она. – Всё-таки, это твоё восьмилетие и раздник Новой Луны. Как бы он мог такое пропустить?

Всё ближе и ближе к верхушкам заснеженного леса клонилось солнце. Белые рамы в стеклянной двери, которая вела на балкон, были распахнуты, из них струились последние лучи Норио. Комната была небольшой, и всё в ней было близких к изумрудному оттенков: зелёный, как трава после дождя, ковёр с длинным ворсом, постель на широкой кровати, обивка дивана и кресел, что стояли у стола из тёмного дерева; стены, шторы, пол, потолок… Среди всей этой зелени мелькали золотистые элементы: люстра с хрустальными подвесками, кайма у ковра, замысловатый узор на одеяле, шторах и обивке мебели.

– Мама, а А́ттаракс всегда находился в лесу, вдалеке от людей? – заинтересовалась вдруг девочка. – Папа рассказывал, что раньше здесь жили король и королева, но как они управляли городом издалека?

– Нет, когда-то сам город был рядом с замком, а потом… – она замялась.

Девочка обернулась, подняв свои лазуритовые, горящие интересом глаза на мать.

– А потом? – нетерпеливо спросила она, но не дождавшись ответа, добавила: – Город убежал?

Женщина рассмеялась.

– Можно сказать и так.

– А почему? – всё не унималась дочь, из-за чего Галаксирия тяжело вздохнула.

– Ты знаешь, кто сейчас управляет Каделодом? – спросила вдруг она.

– Да! Но не скажу… Потому что имён не знаю… – поникла девчонка, но тут же оживилась. – А ты знаешь?