Почувствуй

Одногруппник Костя смотрит так, что волнение по щекам бьет, и те пылать начинают.

Я впервые рядом с ним ощущаю смущение. Хотя стоит отметить: прежде мы время наедине не проводили.

А может, я вновь навыдумывала лишнего? Матвей, мой парень, с ума сходит от своей тупой, унизительной ревности! И меня заодно накручивает. По его мнению, все вокруг только и мечтают ко мне под юбку залезть. Больше заняться людям нечем. Бред и паранойя, навязанное чувство вины. Надеюсь, это осеннее обострение, которое закончится с первым снегом.

Костя тащит огромную маску от костюма и сумки с реквизитом. Я тоже маску сжимаю, мы от остановки идем в сторону моего дома. Погода чудесная: ни дождя, ни ветра. Болтаем обо всем подряд, обмениваемся впечатлениями.

– Так откуда ты все современные детские песенки знаешь? – подкалываю. – Ладно я уже два года работаю аниматором на праздниках, положено. Но ты-то свободный парень девятнадцати лет! Ты не обязан!

Костя смеется и закатывает глаза. Он веселый, а еще с ним оказалось легко общаться.

– Только из «Фиксиков». Они крутые и познавательные, – заключает значительно. – Только никому не рассказывай, окей?

Я не удерживаюсь и хохочу вслух.

– Вот откуда родом твои оценки при стремящемся к нулю уровне посещаемости. Фиксики!

– Не всем же быть ботаниками, – возвращает он подкол.

Костя у нас считается заядлым прогульщиком, лентяем и так далее по списку. С трудом закрывает сессии в числе последних. Его предложение помочь с реквизитом, а потом и выступить на дне рождения пятилетней Алёны было крайне неожиданным. Всегда казалось, что он по имени-то меня не помнит.

Сумки были неподъемными, и пришлось согласиться.

Потому что Матвей снова подвел и не приехал. А время поджимало.

Мы подходим к подъезду и останавливаемся. Где-то вдалеке лает собака. Голуби терзают брошенную у лавочки булку.

– Пришли, – сообщаю. – Еще раз спасибо, ты очень выручил.

Смотрим друг на друга. И я отвожу глаза. Потому что моя зараженная подозрительностью Матвея интуиция снова бьет тревогу. В животе пусто становится и как-то странно щекотно.

– Да не за что, – пожимает плечами Костя. – Обращайся. Мне понравилось. Я люблю детей. В моей семье их много.

– Деньги переведу вечером, в крайнем случае завтра. Половину, как договаривались.

– Мы не договаривались. Я помог просто так, по доброте душевной. Мне было не сложно. Ничего не нужно, Юль.

Я все равно переведу ему деньги, но слышать отказ приятно. Костя будто мысли читает и улыбается.

– Так не пойдет, – говорю строго. – Ева обычно не затягивает с выплатами, у нас с этим четко. Жди.

– Обижаешь, – тянет он.

– Не обсуждается.

Мы с Матвеем давно подрабатываем аниматорами по выходным и в праздники. Поет Мот так себе, но дети его обожают за врожденную харизму. Если бы он еще держал обещания.

В прошлый раз мне пришлось справляться одной с тринадцатью пятилетками. Я выползла из детской комнаты мокрая, как после бани. С квадратной головой и желанием придушить своего бойфренда.

– Ладно, – нехотя соглашается Костя. – Но тогда вместе их потратим. Как насчет выпить кофе где-нибудь поблизости? Или кино?

Я показываю ему внушительную маску Симки.

– В другой раз.

– Уверена? Мне совсем нечего делать. Суббота, вечер. Соглашайся, просто поболтаем. Ничего такого.

Костя склоняет голову набок и выглядит при этом крайне милым и каким-то… уязвимым, что ли. Я вновь неловко смеюсь, будто меня щекочут. Потом случайно перевожу взгляд на свой дом. Ничего особенного, обычная пятнадцатиэтажка, уходящая в небо. Окно бабы Нины открыто на проветривание. А потом я замечаю у подъезда, в тени деревьев, знакомую фигуру. И холодею.