О годах в дипломатии с долей сарказма

© Ваниев В.Е., 2020

© ООО «Издательство Родина», 2020

Друзьям, коллегам по работе

Прочитав первое издание моих воспоминаний, друзья и коллеги (которым, собственно, я их и посвятил) высказали ряд вопросов и замечаний, на которые я в пределах дозволенного постарался ответить в исправленной и дополненной версии книги. Большинство из вопросов сводилось к отсутствию разъяснений, что же все-таки произошло в Черногории и какую роковую роль сыграла в моей дипломатической карьере Л.К. Слиска.

Описывать полно и подробно все, что происходило за время более чем 40-летней дипслужбы, не представляется возможным в силу целого ряда существующих требований относительно неразглашения определенных сведений, в т. ч. о ведомственной принадлежности сотрудников загранучреждений.

Хотя, следует признать, в истории нашей дипломатии были случаи, когда эти требования почему-то не распространялись на некоторых ее представителей. Наиболее ярким примером стало творение А.Е. Бовина «Пять лет среди евреев и мидовцев», посвященное его пребыванию в качестве посла России в Израиле. В нем автор открытым текстом назвал и, прямо скажем, заложил всех так называемых соседей – «ближних» и «дальних». И ничего. Осталось только перефразировать известную реплику Косого – Савелия Крамарова из популярного фильма: «Кто-ж его посадит? Он же Бовин».

Впрочем, вся эта конспирация была на деле шита белыми нитками и представляла из себя секрет Полишинеля. Как рассказывал мне один мой коллега, работавший в совпосольстве в крупной азиатской стране, местному полицейскому, стоявшему на воротах, и наблюдавшему за выезжающими в город дипломатами – одни на раздолбанных экземплярах советского автопрома, другие – на новеньких Тойотах, не составляло большого труда понять кто есть ху (кто МИДюк, а кто «сосед»).

Роль же Л.К. Слиски в моей дипломатической судьбе заключалась в том, что она, с подачи моего боевого зама, настрочила донос на меня и вручила его лично министру Лаврову. Какие обвинения в мой адрес содержались в упомянутом навете (или извете) конкретно не знаю. Но, судя по откликам, меня пытались обвинить в отсутствии должной активности в деле восстановления русского кладбища в г. Герцог Нови (инициатором чего был не кто иной, как я сам), а также – чуть ли не в хищении выделяемых на это средств. Видимо, судили по себе.

Хотел бы в этой связи высказать смелое утверждение о том, что достоин внесения в Книгу рекордов Гиннеса как единственный российский дипломат, расходовавший свои личные средства на служебные цели. Когда надо было отправить в Белград на конкурс русскоязычных студенческих театров ребят из Черногории, у которых не было на это средств, я, не задумываясь, выделил им евры из своего кармана. А когда в школе им. Павле Ровинского с преподаванием на русском языке проходил аукцион написанных школьниками картин с целью сбора средств на ее ремонт, я купил, опять же за свой счет, одну из них. Все присутствовавшие при этом отметили (это отражено было и в прессе), что генконсул США, находившийся там же, ничего не купил.

Подобной благотворительностью занимался позднее и в Душанбе в отношении соотечественников, не скрою, в первую очередь земляков.

Кстати, упомянутый донос совпал по времени с позитивным откликом на мою деятельность от заместителя Председателя Совета Федерации России Светланы Орловой (до недавнего времени – губернатор Владимирской области), инспирированным, как я догадываюсь, одним из сенаторов, участвовавшим в референдуме по вопросу отделения от Сербии. Из достоверных источников до меня дошли сведения о том, что министр навал это противоречивой информацией. В подобных случаях обычно принимаются решения, исходя из позитива. Однако первая из упомянутых дам была в то время грозой всего политического бомонда, о чем меня предупреждали перед ее приездами в Черногорию. Видимо этим и объясняется принятое в отношении меня решение.