Там, за огненной рекой

«Вообще тут можно остаться навсегда. Только время вышло».

Фраза всплывала в сознании с упрямой настойчивостью голодного гнуса – ни отогнать, ни смириться. Лиля с усилием сжала виски, ощущая, как под пальцами пульсирует тупая боль. Эти слова пришли вчера вечером, в мутной дремоте, и выбросить их из головы до сих пор не получилось. Голос, который их произнёс, звучал одновременно близко и бесконечно далеко, как радиопередача из параллельного мира. Наверное, эта странность её и зацепила…

Хотя странным в этом месте было абсолютно всё.

Она резко встряхнула головой, пытаясь избавиться от навязчивого эха. Какое «остаться», да ещё навсегда, когда этот проклятый месяц в холодном плену чужого, неуютного дома напоминал скорее медленное удушье? Все двадцать с лишним дней здесь стоял непроглядный туман, дом дышал сыростью даже в ясные дни (если те редкие часы, когда туманная пелена слегка редела, можно было назвать ясными), а волглые дрова в камине, стоило лишь затопить, дымили, трещали и выплёвывали на огнеупорное покрытие колючие искры.

Лиля пнула ногой злополучный коврик, и с него посыпались чёрные хлопья пепла.

Плохо ей здесь было, хоть вой. Никакой это, к чертям собачьим, не частный пансионат. Тюрьма самая настоящая. Изощрённая психологическая пытка. Или…

Она замерла, ловя внезапную мысль. Или что-то совсем иное…

В первые дни, когда сознание ещё плавало в липком дурмане лекарственного отупения, она пыталась вспомнить, как сюда попала.

Ехали на машине, потом, кажется, на моторной лодке… Да, точно, была река!

Сильно трясло, Лилю укачивало, а ещё, несмотря на позднюю осень, было почему-то очень жарко. Во рту стоял металлический привкус, от которого она никак не могла избавиться, вдобавок от кого-то поблизости удушливо несло свежесорванной смородиной, щедро приправленной кошачьими феромонами. По всей видимости, это был очередной новомодный парфюм, но от его навязчивого смрада её всю дорогу мутило. Поездка выдалась долгая, тяжёлая, Лиля то и дело впадала в мучительную муторную дремоту.

Её же явно кто-то сопровождал, в одиночку в том состоянии она бы не добралась… Но где сейчас искать этого помощника, как с ним связаться?

В её телефоне который день едва слышно, фоном лишь шуршало да попискивало что-то, словно внутри копошились крохотные мыши, вьющие к зиме гнездо. По приезде, в первый день, сигнал ещё проходил, но тогда Лиля не пробовала ни с кем связаться. Сильно устала с дороги, рухнула в кровать и проспала больше суток. Да и кому она могла бы позвонить? В списке входящих не нашлось ни одного номера, телефонная книга оказалась пустой. А потом связь вообще пропала. Возможно, закончились деньги на счёте? Вероятнее всего…

Кстати, наличных у неё тоже не оказалось: горсть потёртых монет, которые она нашла в кармане, понятно, не в счёт. И Visa Gold в такой глуши ей вряд ли чем-то поможет. К тому же не факт, что деньги есть хотя бы на карте…

Сухо скрипнуло стоящее в углу кресло-качалка. Лиля испуганно дёрнулась и на всякий случай отошла от него подальше. Правда, был ли в этом большой толк, она уже не знала, потому что в этом жутком месте нигде не чувствовала себя в безопасности.

Пугающий дом жил своей жизнью. В кухонных шкафчиках бесшумно пополнялись запасы еды, использованная посуда утром оказывалась чисто вымытой, а пыль даже не появлялась, словно её ещё в воздухе слизывали невидимые языки.