Больно больше не будет

Первое, что она увидела – расплывчатое юное лицо, окруженное ярким светом. Звоном в ушах отдались слова: «Даня, не лезь ты к ней! Прижми свой зад, наконец!», произнесённые грубым женским голосом. Тут же снова раздался крик – детский голос радостно завопил: «Сара проснулась! Она глаза открыла, смотрите!». Она зажмурилась и открыла их снова, пытаясь разглядеть обстановку вокруг, но перед глазами упорно нависала пелена.

– О, и в правду! Мама, позови врача! Даня, отойди же ты, наконец, сядь, не мешайся! – произнесла женщина, которая подошла поглядеть на пришедшую в сознание дочь.

Мальчик, как только его мать отошла от больной, снова подошел к койке и уставился на лежащую девушку. Она тоже глядела на расплывающееся перед глазами лицо ребенка. Он улыбнулся и, произнеся: «Сара, наконец-то ты проснулась», наклонился, прислонился к девушке как бы обнимая ее руками и маленьким тельцем.

Скоро пришел доктор, и спустя несколько его вопросов и вопросов находившихся в палате людей, а именно: брата Сары – Дани, их матери Томы, бабушки Зои Матвеевны и дедушки Морфея Ивановича, было установлено, что девушка пришла в себя, ее состояние стабильно и она не помнит несколько последних дней и даже не может понять причину того, как здесь оказалась.

По словам матери, ей позвонила соседка – престарелая женщина из квартиры напротив, с которой у Томы и Зои Матвеевны были хорошие отношения – и сказала, что случилась беда. Сквозь всхлипы старушки, Тамара поняла, что что-то случилось с ее дочерью, то ли она упала, то ли еще что, и старушка вызвала скорую. В общем, потом стало ясно, что девушка в подъезде по лестнице куда-то быстро спускаясь и почти бежав вся раскрасневшаяся, запнулась и полетела вниз головой на глазах соседки. Старушка, второпях охая и ахая, спустилась и увидела, что Сара с заплаканным бледным лицом лежит без сознания.

Почему девушка плакала и куда так торопилась, она не помнила.

– А где Марк? На работе? – ослабевшим голосом тихо произнесла девушка, – О, Данька, твоя царапина уже зажила! Боже, как же школа, сколько я тут пролежала? У меня же экзамены! – уже беспокойнее, но также тихо говорила больная. В ее глазах был испуг. Страх передался брату и другим родным, находившимся в палате, он отразился на их лице и глазах.

– Сарочка, какая школа, какие экзамены? – удивленно спросил Морфей Иванович, вглядываясь в глаза внучке.

– Что ты последнее помнишь? – спросила Тома.

– Помню? Кажется, как была у дедушки на даче и собирала виноград… как мы ездили в ресторан, где Марк сделал тебе предложение, мама… или как покупали Дане новый портфель к школе? О, как голова болит! – сказала Сара, сморщившись, хватая голову руками.

– Но это было в конце прошлого лета?! – недоумевая и вопросительно глядя на врача, произнесла мать Сары.

– Прошлого? А сейчас какой год… день, месяц какой? – Сара с непониманием оглядела родственников, а потом повернула голову в сторону окна. На улице радостно светило солнце и от ветра слегка колыхались зеленые листья деревьев. Паника захватила девушку, и к горлу подкатило чувство тошноты.

– Сара, ты что, не помнишь? Сейчас июль, – сказал мальчик, опять вглядываясь в лицо девушки и, наклонив голову набок, не понимая, врет ли сестра, что ничего не помнит с прошлого лета, или нет.