Хроники Перекрестка. Ловушка для жениха

Летте снился Габриэль. Тот, далекий и недосягаемый Хозяин Перекрестка, а не телохранитель Алмара. Он неподвижно сидел на высоком ледяном троне, опустив бледные руки на хрустальные подлокотники. Черный костюм контрастировал с серебряными прядями, струящимися из-под прозрачной трезубой короны. Страж, не моргая, смотрел в одну точку. Летта подошла ближе и протянула руку, чтобы дотронуться до неподвижной фигуры. Было страшно, но она знала, что если не передаст хоть капельку своего тепла, он никогда больше не встанет с этого трона и постепенно сам превратится в прекрасную ледяную скульптуру. Летта положила ладошку на холодную руку и слегка сжала ее. Габриэль медленно повернул голову, и девушка вскрикнула: на нее смотрели черные мертвые глаза.
— Я жду тебя, Виола, — выдохнул страж.

И Летта проснулась. Она лежала на низкой узкой кровати в каюте корабля, слегка раскачивающегося на волнах. Кто-то, скорее всего Рина, снял с нее дорожный костюм, оставив лишь нижнюю шелковую рубаху. Маленькое квадратное окошко было открыто, и сквозь него виднелось звездное небо. Слышался тихий шелест ударяющихся о борт волн. На откидном столике догорала толстая свеча. Ее неровный свет освещал небольшой круг, остальное пространство тонуло в плотной тьме. Возле стены на полу кто-то сидел, вытянув ноги. Каюта была настолько маленькая, что при желании Летта могла бы дотронуться до ноги сидящего, но она этого не сделала. Судя по тому, что мужчина был босым и в светлых штанах, это был барон Вербахт. Интересно, он караулит ее, чтобы она не сбежала, или волнуется о ее самочувствии? Но вместо этого она спросила:
— Как я здесь оказалась? И где остальные?
— Остальные — это кто? — раздался низкий голос барона. Летта не ошиблась, это был он.
— Дик, Рина, Икс?
— Я отправил их спать.
— Ясно.
Девушка замолчала, не зная, о чем разговаривать, барон тоже молчал. Летта покрутилась, устраиваясь удобнее на плоской подушке, и притихла, глядя в окошко.
— Тебя не интересует, где Габриэль? — с едва сдерживаемой злостью в голосе поинтересовался Вербахт.
— А отчего он должен меня интересовать? — странный вопрос. Если бы ее спросили об айте, Летта бы так не удивилась, но при чем здесь телохранитель?
— А ведь именно он принес тебя сюда, не выпуская из рук с момента, как ты заснула и до отправления корабля.
Хорошо, что было темно, и барон не заметил, как заалели у графини щеки. Тем временем мужчина поднялся, потянулся и, облокотившись двумя руками на столик, отвернулся к окошку, глядя на небо. Колышущийся свет от горящей свечи придавал облику мужчины таинственность и притягательность. Он был без рубашки, и девушка залюбовалась исчерченным многочисленными шрамами торсом. По телу словно перышком провели, и Летта вдруг отчетливо осознала, что она находится наедине с почти раздетым мужчиной, который ей нравится. Нравится? Это она подумала? Ужас! Когда он успел ей понравиться? Эта ехидная, себялюбивая, языкастая сволочь? Летта отвела взгляд от груди барона и отвернулась к стене. «Неужели я влюбляюсь? А как же король, Антео и эта их борьба за власть? Оставят ли они меня в покое, если я буду с бароном? Дура, что ты планы строишь, когда еще ничего не известно!»
Если бы она рассказала Варваре, своей закадычной подружке, что из всего выбора красавцев-мужчин в ее окружении ей понравится самый несимпатичный, да еще и изуродованный многочисленными шрамами, та бы только пожала плечами, философски заявив, что Веткиной красоты хватит на обоих. Именно так она сказала, когда подруга знакомила ее с Пашкой, внешний вид которого вызвал фурор среди однокурсниц, не ожидавших от Веты такого выбора. Тем более, что вокруг красивой высокой брюнетки всегда крутилась парочка симпатичных ребят. Нет, Пашка не был уродом, но и симпатичным его можно было назвать с очень большой натяжкой. Зато он был надежным, сильным и смелым. Однажды он не побоялся один выступить против трех подвыпивших мужиков, когда те слишком вызывающе начали вести себя на открытой террасе летнего кафе. Все посетители, среди которых были пары с детьми, молчали, старательно делая вид, что не слышат громких матов и похабных шуточек, а Пашка не смолчал. И вышел победителем. Когда один из дебоширов попытался угрожать расправой, он наткнулся на твердый оценивающий взгляд и замолк на полуслове. После чего были принесены извинения, и компания, быстренько рассчитавшись, ретировалась из заведения. Вот и барон был таким. Несмотря на все его хамоватое ехидство и несдержанность, он был мужчиной с большой буквы. Таким же надежным, как Икс, как Дракон, как Дик. И если бы не уродующие его шрамы, он бы был вполне симпатичным.