Все жанры Все авторы
Фауст - Иван Тургенев

Фауст

Страниц

50

Год

—

Иван Тургенев, известный русский писатель XIX века, написал свое знаменитое произведение "Фауст" в период политического кризиса, который наступил после окончания Крымской войны и смерти императора Николая I. В то время писателя охватывала грусть и разочарование от реальности русского общества, а его внутренние переживания лишь усиливали эти эмоции.

"Фауст" - это повесть, обладающая лирическим оттенком, истоки которой прямо связаны с личной жизнью Тургенева. В одном из писем к Михаилу Толстому, писателю удастся раскрыть свою душу и поделиться своими мыслями: "Понимаете ли, - писал он, - мне было так горько стремиться к счастью и не достичь его полностью, не создать себе спокойного убежища. Моя душа еще оставалась молодой и стремилась, она тосковала; а разум, охлажденный жизненным опытом, изредка поддавался ее порывам, выражая свою слабость через горечь и иронию. Когда вы познакомились со мной, я еще верил в счастье, не был готов расстаться с надеждой; но теперь я окончательно отказался от всего этого".

"Фауст" стал своеобразным точкой поворота, переломом в жизни Тургенева - его душа вспыхнула последним огнем воспоминаний, надежд и молодости. Это произведение - отражение авторских эмоций и переживаний, а также глубокий проникновенный психологический портрет его времени. Мастерство и талант Тургенева прекрасно раскрываются в этой повести, которая до сих пор остается одной из самых известных и значимых работ в русской литературе.

Читать бесплатно онлайн Фауст - Иван Тургенев

Письмо первое

От Павла Александровича Б…

к Семену Николаевичу В…

Сельцо М…ое, 6 июня 1850.


Четвертого дня прибыл я сюда, любезный друг, и, по обещанию, берусь за перо и пишу к тебе. Мелкий дождь сеет с утра: выйти невозможно; да и мне же хочется поболтать с тобой. Вот я опять в своем старом гнезде, в котором не был – страшно вымолвить – целых девять лет. Чего, чего не перебывало в эти девять лет! Право, как подумаешь, я точно другой человек стал. Да и в самом деле другой: помнишь ты в гостиной маленькое, темненькое зеркальце моей прабабушки, с такими странными завитушками по углам, – ты всё, бывало, раздумывал о том, что оно видело сто лет тому назад, – я, как только приехал, подошел к нему и невольно смутился. Я вдруг увидел, как я постарел и переменился в последнее время. Впрочем, не я один постарел. Домишко мой, уже давно ветхий, теперь чуть держится, весь покривился, врос в землю. Добрая моя Васильевна, ключница (ты ее, наверно, не забыл: она тебя таким славным вареньем потчевала), совсем высохла и сгорбилась; увидав меня, она даже вскрикнуть не могла и не заплакала, а только заохала и раскашлялась, села в изнеможении на стул и замахала рукою. Старик Терентий еще бодрится, по-прежнему держится прямо и на ходу выворачивает ноги, вдетые в те же самые желтые нанковые панталошки и обутые– в те же самые скрыпучие козловые башмаки, с высоким подъемом и бантиками, от которых ты не однажды приходил в умиление… Но, боже мой! – как болтаются теперь эти панталошки на его худеньких ногах! как волосы у него побелели! и лицо совсем съежилось в кулачок; а когда он заговорил со мной, когда он начал распоряжаться и отдавать приказания в соседней комнате, мне и смешно и жалко его стало. Все зубы у него пропали, и он шамкает с присвистом и шипеньем. Зато сад удивительно похорошел: скромные кустики сирени, акации, жимолости (помнишь, мы их с тобой сажали) разрослись в великолепные сплошные кусты; березы, клены – всё это вытянулось и раскинулось; липовые аллеи особенно хороши стали. Люблю я эти аллеи, люблю серозеленый нежный цвет и тонкий запах воздуха под их сводами; люблю пестреющую сетку светлых кружков по темной земле – песку у меня, ты знаешь, нету. Мой любимый дубок стал уже молодым дубом. Вчера, среди дня, я более часа сидел в его тени на скамейке. Мне очень хорошо было. Кругом трава так весело цвела; на всем лежал золотой свет, сильный и мягкий; даже в тень проникал он… А что слышалось птиц! Ты, я надеюсь, не забыл, что птицы – моя страсть. Горлинки немолчно ворковали, изредка свистала иволга, зяблик выделывал свое милое коленце, дрозды сердились и трещали, кукушка отзывалась вдали; вдруг, как сумасшедший, пронзительно кричал дятел. Я слушал, слушал весь этот мягкий, слитный гул, и пошевельнуться не хотелось, а на сердце не то лень, не то умиление. И не один сад вырос: мне на глаза беспрестанно попадаются плотные, дюжие ребята, в которых я никак не могу признать прежних знакомых мальчишек. А твой фаворит, Тимоша, стал теперь таким Тимофеем, что ты себе представить не можешь. Ты тогда боялся за его здоровье и предсказывал ему чахотку; а посмотрел бы ты теперь на его огромные красные руки, как они торчат из узеньких рукавов нанкового сюртука, и какие у него повсюду выпираются круглые и толстые мышцы! Затылок, как у быка, и голова вся в крутых белокурых завитках – совершенный Геркулес Фарнезский!

Вам может понравиться: