Самая длинная ночь в году

И тут раздался резкий хлопок – кто-то открыл точку переноса. Я не успела ни удивиться, ни испугаться – прямо передо мной вывалилось окровавленное мужское тело. Шарики взмыли вверх и тут же опустились, став в несколько раз ярче, хотя в ладоши я хлопнуть не успела.
Рефлексы! Вот что самое главное в целителе. Я не поняла толком, что происходит, а уже, отбросив пакеты с едой, опустилась на колени перед раненым. Медленное-медленное движение моих рук от его макушки к пяткам. Мужчина, лет под сорок. Тяжелый. Состояние критическое. Рванула черный сюртук, чтобы подобраться к телу. В руках оказались амулеты – один, помощнее – к пробитой печени. Другой – к левому легкому – туда, похоже, били магией.
Так… Передать немного энергии – совсем чуть-чуть, не хватало, чтобы он от шока вскочил и побежал – видела такое. Или, перепутав меня с нападающим, не шандарахнул по мне чем-нибудь убийственным. Тоже бывает. Теперь, самое сложное… Легонько коснуться разума:
- Надо встать, миленький. Надо встать. Я тебя по ступенькам не подниму.
- Целительница… - сложились его губы.
- Да, я здесь. Все будет хорошо. Вставай, миленький, вставай родной, - по чуть-чуть выдавая ему энергии, просила я. – Ты сильный, ты сможешь…
Так поднимали воинов, чтобы вытащить их с поля боя многие поколения целительниц. Главное, чтобы поднялся. Главное, чтобы распахнул глаза, сделал еще один вздох – и захотел жить так же сильно, как мы не хотели отдавать его смерти…
Мужчина поднялся. Распрямиться во весь рост я ему не позволила, закинув руку себе на плечо, подставившись, как костыль.
Я говорила, говорила и говорила – на подкорке записанные слова заговора, сама между тем, судорожно соображая, что делать.
Понятно, что счет идет на минуты – и помощь я вызвать не успею. Вот-вот исчерпает ресурс амулет на легких – а я и не поняла толком, что с ними. И такая большая кровопотеря…Просто огромная…
Об этом я думала, пока втаскивала мужчину в дом, волокла его на кухню – да здравствует современная мода – у меня посреди помещения, занимая практически всю площадь, стоял огромный стол-монстр – такая тумба два на полтора, набитая со всех четырех сторон кухонной утварью, которой я практически никогда не пользовалась.
Сгрузив мужчину на стол, я судорожно захлопала руками, чтобы свет стал максимально ярким, открыла ящик с лекарствами, взяла бутылочку со стимулирующей настойкой – силы мне понадобятся – после суматошной ночи и подвигов в приемном покое была выжата как лимон. Метнулась к стойке с разделочными ножами и кухонными ножницами. Бросила взгляд на часы – равнодушные ко всему цифры плыли в воздухе, ярко мигая на одном из шаров. Они отсчитывали неторопливые секунды, не подозревая, что складывают их в убийственные минуты.
Так. Разрезать одежду на мужчине. Сердце сжалось на мгновение – не порезать бы. Ножницы были обычные, кухонные, с острыми концами, не приспособленные для того, чтобы быстро и безопасно разрезать одежду на раненом. «Надо бы завести дома нормальные» - мелькнула мысль…
Двенадцать секунд.
Что у нас тут? Кинжал аккурат в печени, как я и предполагала. Удар практически не ощутимый – жертва ничего не чувствует, пока не истечет кровью. «Четыре минуты – взрослый сильный мужчина» - у меня в ушах так явно зазвучали слова профессора, что я чуть не вздрогнула – а этого делать было никак нельзя. Я плела кружева заговоров, сращивая ткани пробитой артерии, заживляя ткани печени и, миллиметр за миллиметром, вытаскивая из тела орудие убийства.