Не смотри в окно

Каждое утро Марта начинала с овсянки и обещаний. Овсянка – чтобы похудеть. Обещания – чтобы не сорваться ночью и не вмазать весь торт «Пражский», стоящий в холодильнике «на случай гостей, которых никогда не бывает».

Марта была переводчиком. Удалёнка, фриланс, ноутбук, тряпочка для экрана и бесконечный запас англо-русских иллюзий. Клиенты скидывали ей медицинские статьи, каталоги кофемашин, рефераты о глобализации – и всё это нужно было «до завтра и чтобы без ошибок».

Она почти не выходила из квартиры. Да и незачем. Всё, что нужно, доставляли на дом, включая внутренние кризисы и чувство вины.

Но в тот вторник, ровно в 02:14, Марта проснулась от внутреннего голоса. Он был строгий, как бухгалтер с ожогом на лбу:

– Встань. Пойди. Возьми торт. Только кусочек. Маленький. С ложки.

– Я ж пообещала… – попыталась отбиться она, натягивая на голову одеяло.

– Одна ложка! Чтобы не мучиться. Чтобы отпустило. Ну же!

Она встала. Как сомнамбула. Открыла холодильник. Достала торт. Отрезала крошечный кусочек. Потом второй. Потом шесть. Потом насыпала себе чай и села на подоконник. В пижаме с принтом «Без сахара, без глютена, без радости».

За окном была ночь. Молчаливая, февральская, с редкими окнами, где ещё горел свет. И вдруг – на пятом этаже дома напротив, в квартире, где обычно жила тихая дама лет сорока, вспыхнул свет. И в проёме окна появилась фигура. Женская. Долговязая. Очень чёткая. И… она смотрела прямо на Марту.

Марта залила себе кипятком в нос и поперхнулась тортом. Когда подняла взгляд – света уже не было. Темнота. Обычная. Скучная.

«Наверное, показалось», – подумала она. Потом: «Переела сахара. Глюки». Потом: «Надо спать».

А наутро оказалось, что та самая женщина – умерла. Прыгнула с балкона. Записка, полиция, скорая, чёрный пакет, жильцы с кружками кофе в халатах.

– Ну, видно, не выдержала, – сказала соседка тётя Галя. – Одинокая была. Весь день дома сидела. Страшное дело.

Марта кивала, но внутри что-то чесалось. Потому что она точно знала: в 02:14 эта женщина смотрела на неё. А значит, ещё жила.

И если жила – то почему умерла в 02:30?

Или… умерла ли?

Марта не была любительницей криминальных драм. Её любимым жанром была «еда под плед с самоанализом». Но сейчас что-то сдвинулось. Как будто её, такую неповоротливую и рациональную, что-то дернуло за воротник: «Разберись». Или хотя бы не отмахивайся.

Сначала она попробовала рационально объяснить произошедшее. Может, женщина умерла позже, чем все думают? Может, смотрела не на неё, а просто – в окно? А может, это была вовсе не она?

Но всё разбивалось об одно – лицо. Это было лицо той самой женщины. С длинным, острым подбородком. С гладко зачёсанными волосами. С глазами, в которых было слишком много… просьбы?

К ночи Марта полезла в чат жильцов их дома. Тот самый, где всегда обсуждали мусоропровод, плохую уборщицу и «собаку из шестнадцатой, которая ссыт под дверь».

Но там уже вовсю шло обсуждение происшествия:

Мария Е.: «Господи, я ж только вчера её видела. Покупала цветы, такая спокойная…»

Инна П.: «Она заказала доставку в 22:50. Зачем, если собиралась… ну вы поняли?»

Олег А.: «А мне вообще странно. Камера у подъезда в это время ничего не зафиксировала. Ни выхода, ни входа. Как так?»

Галина М.: «Вы все паникуете. У людей бывают душевные кризисы. А вы ищете заговор».