И снова здравствуйте! Император бедлама Гай Юлий Цезарь приветствует вас! Сегодня в роли императора будет выступать ваш покорный слуга Игорь Владимирович Алексеев – инженер-программист из старинного русского города Владимира. Он же – его сиятельство Лексус IV, Повелитель легендарного княжества Благодать и по совместительству властелин двух миров Созвездия.
Даже упомянутый Юлий Цезарь обзавидовался бы такому титулу. Он и завидует. И строит мне козни, находясь за стенкой в соседней палате – по ту сторону реальности. Там моего Врага зовут мессир Аваллон Темнозарный. Там он – Первосвященник Тьмы и по совместительству мой сын. По правде говоря, я имею некоторые сомнения в нашем родстве, однако факты… Факты, как известно, вещь непреложная.
И все это отнюдь не хроника будней сумасшедшего дома! Это моя жизнь, волею судьбы и силой обстоятельств разделенная на две части: реальную, в которой мне приходится пребывать большую часть времени, и альтернативную, созданную нанопроцессорами внутри моей многострадальной головушки. Ведь я – первая в мире человек-машина, киборг с нейрокомпьютером, выращенным прямо из головного мозга.
Нейрокомпьютер – плод творчества медицинско-технологической корпорации «Годсхенд» с туманного Альбиона, раскинувшей свои клинические сети по всему миру. Не так давно в эти сети угодил и я. Так уж получилось, что моя фамилия оказалась первой в списке подопытных пациентов, выгруженном из закрытой корпоративной базы данных. Затем сотрудники «Годсхенда», а именно мой бывший начальник Арсений Петрович Арефьев и хирург-гипнотизер Мануэль Хименес, сделали подпольную хирургическую операцию по внедрению нанопроцессоров в мою дотоле ничем не примечательную голову. А потом нанопроцессоры соединились в нейронные цепочки, которые, сплетаясь друг с другом, сформировали компьютерную матрицу, сопряженную с головным мозгом.
Между прочим, далеко не каждая комбинация ДНК могла стать основой для нейролингвистического программирования. Родные человеческие гены вообще были закрытыми и не могли корректно взаимодействовать с искусственной материей – для этого годились лишь сторонние ДНК, которые могли быть занесены вирусами и потом передавались по наследству. И далеко не каждая такая комбинация давала стабильный результат. По сути, в огромной системе ДНК имелись лишь маленькие «окна Овертона», через которые нервную систему человека можно было связать с нейронной сетью из нанопроцессоров.
«Годсхенд» искал таких людей по всему миру, маскируя свои поиски под бесплатную дистанционную диагностику здоровья. Медицинские тесты выявляли наиболее подходящих людей, информация о которых попадала в закрытую базу данных корпорации. По результатам анализа этой информации составлялись списки избранных – кандидатов в сверхчеловеки. А потом в ближайшее окружение таких людей внедрялись агенты компании, что сильно облегчало будущую операцию нейропрограммирования.
Проблема заключалась в том, что сами генные технологии в наше время были еще достаточно примитивны, и каждая операция становилась своего рода лотереей. По словам Арефьева, который, будучи скептиком по жизни, оценивал ситуацию более трезво, чем его работодатели, шансы на успех составляли примерно один на миллион. Однако же волею судьбы, рока, богов или всех их, вместе взятых, в моем случае операция по выращиванию компьютера из мозга человека впервые увенчалась успехом. Подозреваю, что в этот момент моя голова стала самой драгоценной в мире.
