Перевертыш

Вы даже не представляете, как же приятно проснуться утром в деревне. Из кухни пахнет свежеиспеченными пирожками, наверное, бабушка рано встала и решила меня побаловать вкусняшками. Из окна в комнату вместе с легким ветерком и яркими лучами солнца проникает запах цветущей сирени. И почему в деревне всегда утром пахнет именно сиренью?

СТОП…

Какая деревня, какая бабушка? Моей бабушки нет на этом свете уже, лет пять как. Я ведь вчера лег спать в своей квартире, в своем маленьком провинциальном городе «N». И почему окно так высоко, я ведь уже встал… на лапы… На какие на хрен лапы? Я что кошак какой-то? Ой, мама дорогая, что ж это делается, зря я от тебя съехал-то, видишь в кого я превратился…

– Мяу, мяу, мяу, – мяукаю, почти-что плача.

Запрыгиваю на подоконник, чтобы лучше себя рассмотреть в лучах утреннего солнца… МАМА… В лучах двух утренних солнц! На небе два светила, одно по больше и светит белым, как молоко, светом, а второе поменьше и красное, словно кровь, но как-то светит.

Осматриваю себя, и поражаюсь. И почему это я вдруг такого непривычного, для окраса котов, фиолетового цвета, а лапки у меня ярко желтого цвета. Таких окрасов же не бывает или бывает? А может меня просто покрасили. И вообще, где я и кто на кухне?

Иду к кухне, путаюсь в лапах и пробую ходить только на задних лапах, я же все-таки человек, а человеку не пристало ходить на четырех «костях». Никогда не понимал, как кошки или собаки не путаются с какой ноги, надо начинать идти, так ведь и запутаться не долго, а если запутаться, то и навернуться мордой об пол.

Кое-как доковылял до двери из комнаты, спальней ее назвать язык не поворачивается. В этой комнате были и кровать, и диван, и обеденный стол, и какой-то прибор, очень напоминающий привычный мне компьютер, какой-то сервант. Видимо в этом доме, куда я попал, всего одна комната и кухня. Хотя чего я удивляюсь, это же деревня.

Осторожно выглядываю из-за косяка, заглядывая в кухню и… И ноги сами собой подогнулись и разъехались в разные стороны. Лежу на пузе, раскорячившись. Смотрю на это чудо, стоящее у плиты, причем у нормальной такой, газовой плиты. А главное на сковородке что-то нежно шкворчит и так умопомрачительно пахнет жареным беконом, у меня из открытой пасти даже слюна потекла. Подтягиваю по одной под себя свои лапки, а то если она повернется и увидит меня такого на пузе раскорячившегося, от стыда же потом не отмоешься. И в этот момент она повернулась ко мне и … Ой, мама, я пропал! И такое ощущение, что я расплавился в этих больших, слегка раскосых, глазах цвета солнца с вертикальными зрачками. Она взмахнула своими пышными ресницами, а у меня аж дыхание перехватило, и мне кажется, что я забыл, как дышать, сердце пропустило несколько ударов, а моя кошачья челюсть отвалилась и укатилась куда-то под ближайший шкаф.

– Джер, хватит таращиться и прими уже наконец форму нормального кота, а то мне начинает казаться, что ты собрался на охоту за мышами, – а голос, голос словно ручеек журчит, такой божественный.

Не понял, а я сейчас кто, разве не кот? Стою тут перед ней на четырех лапах, весь такой фиолетовый, челюсть с пола поднимаю и пушистым хвостом обмахиваюсь. И вот тут-то я ее рассмотрел повнимательнее. Очень красивое личико, желтые глазки с вертикальными зрачками, хотя я это уже говорил, когда она улыбается, видны длинные и острые клыки. Роскошная грива рыжих волос и… и вытянутые кошачьи ушки с кисточками на концах, словно у рыси. Фигурка, как с картинки. Грудь высокая и упругая, не меньше четвертого размера, талия, словно тростинка. Бедра широкие, но не слишком, а такие аппетитные и такие в меру пухленькие ножки, обтянутые тканью джинс, и… о боже! Это так необычно и так волшебно, сзади, где у девушек аппетитная попочка, у нее шикарный и длинный хвост, которым она похлопывает себя по ногам. Этот хвост может свести с ума, он у нее ярко алый, в меру пушистый и такой очаровательный.