Корона зрелости, поэзии венок
Есть поэты, которые живут и творят на острие авангарда. Поиск новых форм для них – приоритет и определяющая задача творческих усилий. Подчас в этом искании они занимают радикальную позицию: не столько созидая новое, сколько противопоставляя себя мейнстриму и классике. Иной подход у Алексея Тихонова. Материя, из которой он черпает вдохновение, находится, скорее, в прошлом, чем в будущем.
…Я постигал искусство проницать
За грань веков, к пределам мирозданья,
Где цель моя, пронизанная тайной,
Таилась и в других творцах.
Я постигал искусство из искусств,
Претерпевая горечь поражений.
Я постигал искусство рассуждений,
Не отверзая для пустого уст.
Как можно видеть из приведённого отрывка фокус поэтических исканий автора часто располагается за пределами современности, стремясь то к поэзии вагантов, а то и вовсе подражает манере богословов и мыслителей осевого времени.
Алексей и сам, не чинясь, признаётся в этом, используя поэзию в её исповедальной ипостаси:
…Чей крепок дух, созиждущий покой,
Предстанет миру, словно бы изгой:
Отвергнув разнотолки, экивоки,
Он с миром будет честен и един.
…Мой путь земной лежит среди стремнин:
Я днесь во всём ищу первоистоки…
В некоторых произведениях очевидно также влияние современных авторов, работающих в сходных эстетических координатах. В частности – известного поэта и музыканта Сергея Калугина.
Сборник Алексея Тихонова «Диптих» в полном соответствии с названием разделён на два больших раздела для стихотворений и для венков сонетов. Венки сонетов – сегодня форма редкая, и в этом смысле Алексей только подтверждает свою приверженность традиции. В сборник вошли два полных венка. Для молодого автора это значимое достижение, так как венок всегда считался технически-сложной формой и свидетельством высокого мастерства.
В сущности венок сонетов – это нечто вроде личного альбома или дневника, в который, вместо автобиографической хроники, поэт включает элементы уже созданных им произведений, удачные обороты и метафоры. Временами этот жёстко структурированный текст напоминает крепостную стену, на которую пошли обломки разрушенных зданий, сохранившие архитектурные излишества и надписи, но навсегда сменившие свою функцию.
Тексты Алексея (как в части сонетов, так и в разделе стихотворений), дополняя общую стилизацию, изобилуют такими поэтическими архаизмами, как «днесь», «одр», «воззрев», «взыскуя», «созиждет», «ужель».
Однако нельзя сказать, что автор сборника полностью утратил связь с реальностью и пребывает в башне из слоновой кости. Очевидно, что ему доступна поэтическая рефлексия настоящего, как, например, в стихотворении «Переезд»:
Горел огонь на грязном пустыре
Конфорок в типовой пятиэтажке,
Как папортников цвет, надеждой грел,
И вился дым табачный сизой пряжей…
Но в том же стихотворении Алексей немедленно возвращается в эмпирии возвышенных мечтаний, опираясь на них и как бы прописывая себя в вечности. …Её поправ, ковшами разорвут,
И ночью звёзды, что обычно врут,
Скорбеть начнут.
И в памяти Медведиц
Всплывёт, как я на кухне в телескоп
На них взирал, забыв про эскалоп,
И открывал таинственные двери.
Интересно, что на фоне творчества современных молодых авторов работы Алексея, формально стилизованные, а следовательно – в известной степени вторичные, обладают большой оригинальностью. Это ещё раз подтверждает, что поэзия, развиваясь и двигаясь вперёд, удивительным образом не теряет и не чурается связи с прошлым. В конце концов выбор формы подачи, доступного инструментария и прочие технические детали являются всего лишь служебными функциями для изложения поэтического замысла. И, как знать, может быть, именно через эту старинную, но милую нашему сердцу дверь вдруг войдёт сияющая истина?
