Габсбургская монархия. История Австрийской империи, Германского союза и Австро-Венгрии. 1809—1918

© Перевод, ЗАО «Центрполиграф», 2025

© Художественное оформление, ЗАО «Центрполиграф», 2025

Посвящается Л.Б. Намиер

В знак благодарности, привязанности и уважения

Империя Габсбургов, распавшаяся в 1918 г., носила уникальный характер, не имевший аналога в каком-либо другом месте и в какое-либо другое время. Меттерних, европеец из Рейнской области, считал, что империя Габсбургов не принадлежит Европе. Он говорил, что «Азия начинается на Ландштрассе» – дороге из Вены на восток. Франц-Иосиф осознавал, что принадлежит не к тому веку. Он как-то сказал Теодору Рузвельту: «Вы видите во мне последнего монарха старой школы». Совокупность территорий, которыми управлял Дом Габсбургов, так и не нашла четкого определения. Широкие ее границы определились в 1526 г., когда Фердинанд I (император Священной Римской империи), обладая уже множеством титулов как правитель альпийско-германских земель, стал королем Богемии и королем Венгрии; и все же почти триста лет у этих земель не существовало общего названия. Это были «земли Дома Габсбургов» или «земли императора Священной Римской империи». Между 1740 и 1745 гг., когда императорский титул перешел из рук Габсбургов, Мария Терезия могла называться лишь «королевой Венгрии», но ее империя определенно не являлась Венгерской империей. В 1804 г. Франц II (Франц-Иосиф Карл), последний император Священной Римской империи, поняв, что его императорскому титулу угрожают амбиции Наполеона, изобрел для себя титул «императора Австрии». Это также было династическое имя; империя считалась империей Австрийского Дома, а не империей австрийцев. В 1867 г. народ Венгрии заявил о своем намерении вступить в партнерство с императором, и империя стала Австро-Венгрией. Невенгерские земли до конца оставались без названия.

Габсбургские земли не были связаны воедино ни географией, ни национальностью их населения. Иногда их определяли как земли Дунайской долины. Но как они могли включать в себя Нидерланды, Брайсгау и Северную Италию? Или в XIX в. – Галицию, Боснию, Буковину и даже Богемию? Сами Габсбурги принадлежали к германской династии. Они добавили сначала испанскую, а затем итальянскую составную часть, не привязываясь к одному региону или народу, стали последними обладателями призрачной вселенской монархии Средних веков и унаследовали от нее космополитический характер. Жители Вены, их столицы, были немцами, что можно назвать наибольшим приближением к их национальному облику. В других странах династии – это эпизоды в истории народа, в Габсбургской империи народы – это осложнения в истории династии. Земли Габсбургов со временем приобрели общую культуру и в какой-то степени общий экономический характер: это были творения, а не создатели династии. Ни одно другое семейство не просуществовало так долго и не оставило такого глубокого следа в Европе: Габсбурги были величайшей династией современной истории, и история Центральной Европы вращается вокруг них, а не они вокруг нее.

Габсбурги в свое время исполняли множество миссий. В XVI в. они защищали Европу от турок; в XVII в. способствовали победе Контрреформации; в XVIII в. продвигали идеи Просвещения; в XIX в. служили заслоном против Великой Германии. Все это были причинно-следственные связи. Их непреходящая цель состояла в том, чтобы существовать в величии; идеи, как и народы, эксплуатировались ими для возвеличивания своего правящего дома. Отсюда готовность к экспериментам, что сделало, например, Франца-Иосифа под конец его правления сторонником всеобщего избирательного права. Они меняли идеи, территории, методы, альянсы, государственных деятелей всякий раз, когда это соответствовало их династическим интересам. Только Августейший Дом оставался неизменным. Земли Габсбургов были собранием наследственных владений, а не государством; а Габсбурги были землевладельцами, а не правителями – некоторые были щедрыми и великодушными хозяевами, некоторые слабыми и неумелыми, некоторые ненасытными и жадными, но все они стремились получить максимальную отдачу от своих арендаторов, дабы занять величественное положение в Европе. Они могли договориться о чем угодно, но только не согласиться с требованием освободиться от землевладельческой знати, что стало бы их гибелью.