На древнем о вечном. Книга сказок и заклинаний

Устав, ты отыщешь мой тихий чертог,

И, робость забыв, переступишь порог;

Спросив позволенья, вздохнув тяжело,

На простыни тонкие склонишь чело.

Я ж, прочь прогоняя усталость твою,

Присев к изголовью, тебе запою

И в ночь до утра, чтобы было теплей,

Укрою негромкою песней моей.

На утро ж тебя снаряжу, угощу,

И дальше тропою твоей отпущу.

В дорогу напейся студеной воды,

Скажи, что не станешь касаться беды;

Прости мне постыдную скупость мою:

Ни златом, ни серебром не одарю,

Не дам и жемчужин, холодных, как лёд, —

Лишь песню с тобой отпущу я в полёт.

Хоть будет дорога длинна, нелегка,

Твоя не ослабнет средь битвы рука,

При всякой кручине, в печали любой

Пускай моя песня летит над тобой.

Пусть станут светлее с ней солнца лучи,

Пусть тени отступят в тревожной ночи,

Пусть сгинут химеры, что злы и страшны:

Пусть белыми будут спокойные сны.

И только при свете родного окна

В огне очага пусть растает она.

В этом мире – пустой декорации —

В ожиданьи спектакля всё замерло:

Как в бреду, пред глазами двоятся и

Небеса, и высотные здания:

Будто высь заперта в небосклон,

Нарисованный чьей-то рукою,

И светила идут посолон,

Соблюдая законы покоя.

Но всё громче мелодия сфер – я

Уже слышу настройку оркестра.

И, чьему-то послушно примеру,

Занимаю законное место.

Жду рычанья я! Кожистых крыл,

Что взорвут мир картонных светёлок!

…Уже третий – вскричал и застыл.

Выход твой.

Поднимается полог.

Ты пахнешь опавшей осенней листвой,

которую жгут в костре.

Ты пахнешь, как ладан; как волчий вой,

что с детства пугает во сне.

Ты пахнешь, как старый уютный кров,

оставленный вдруг на разбой;

как пламя драконье и рокот штормов

немыслимый запах твой.

Как яблоня, плодоносившая всласть,

что нынче на плод скудна;

ты пахнешь, как ярость, любовь и страсть,

которые выпил до дна;

как розы увядшие на окне —

безумная сладость и тлен…

Как воина пленного мстительный гнев,

поднявшегося с колен.

Ты пахнешь дыханьем, сорвавшимся с уст

на ветер, свободой пьян,

и кровью, что дивно горька на вкус,

сочась из болезненных ран;

душой, что не в силах покой хранить;

луной, что покамест светла.

Ты пахнешь безумным желанием жить,

пылать и сгорать дотла.

Сколько глаз – всё дороги разбитые,

Наперстянкой увитые,

Да урочища, богом забытые

Впереди.

Но что камень, чугун и железо мне?

Коль внутри меня – лезвие,

И ведёт оно вдаль по-над бездною

До тебя —

То перо твоё тонкое, острое,

Как кинжалы заморские,

Что забили сестрицы меж досками

В оберег…

Только что оберег? От любви моей

Через сто морей,

Запертых на глухие замки дверей

Не спасёт

Тех, кто с чёртом в ночи хороводили,

Кто заклятьем неволили,

Моё ясное солнце схоронили

До темна.

Но в душе ты жжёшь лавой плавильною,

Обратив меня в сильную,

Будто певчими травами синими

Защитив;

Откажусь от всего человечьего,

Откуплюсь – ради вечного;

…Только юного сердца беспечного

Будет жаль.

Скоро, жди: под бесовскими сказками,

За шутейскими масками

Загорит настоящими красками

Милый взор.

А не примут назад без приданного