Холодное блюдо

Все события вымышлены, персонажи

являются плодами воображения автора,

любые совпадения случайны.

«Я ведь не тот, кто швырнул тебя в море,

И сам на себя ты наслал это горе.

Хвастун и нахал

Только силу всю ты растерял…»

(из а/ф «Моана»)

Капитанская дочь

Пирс немного вздрогнул, потому как следом за прыгнувшей на него красоткой плюхнулась увесистая кожаная сумка. Девушка была в одних светлых трусиках на крутых бёдрах, бельишко можно было разглядеть только молодым зорким глазом.

– Убирайся, бл-дина, а то прибью тебя на хрен!

Одной рукой прижимая к пышной груди шелковый комочек платья, девушка второй рукой цапнула сумку и поплелась в сторону главного здания через кусты.

– Пал Палыч, прости, бес попутал, – возглас молодого мужчины был полон отчаянья.

– Нет, Володя, иди ты на х-й! Забирай манатки и проваливай, – рычал второй, пьяный, голос.

– Вот суки, а?!

Сильно хлопнула дверь в салон, и на некоторое время пирс опять погрузился в относительную тишину, только с террасы ресторана была слышна негромкая музыка.

Минут через пять с яхты сошёл капитан, тот самый Володя, и решительным шагом направился в сторону стоянки.

– Ну что теперь делать, а? – грузный мужчина неуклюже выбрался на пирс и подошёл к резной скамейке на небольшой импровизированной набережной с фонариками.

– Пацан, есть закурить? – он тяжело опустился рядом и сфокусировал свой взгляд на юном создании в бейсболке, сидящим нога на ногу.

– Нет, не курю, – ответил «пацан» слишком нежным и звонким голосом даже для очень молодого человека.

– Я так-то тоже не курю, – озадаченно протянул Пал Палыч, – ты из этих что ли?

– Из каких? – голубые глазищи хлопнули, а рука нерешительным движением сняла бейсболку. По плечам рассыпались спрятанные до этого светлые волосы.

Мужчина хмыкнул:

– Во даёт!

Девчонка, а это оказалась именно девчонка, была очень худенькой и юной. Пал Палыч не дал бы ей на вид и шестнадцати лет. Хотя, чем старше он становился, тем больше было молодёжи. В свои пятьдесят два ему казалось, что все, кто моложе двадцати, – просто дети, до тридцати – упрямые подростки, ну а постарше, наконец, потихоньку превращались в людей. И всё это было про мужчин. Бабы же делились по другим законам: на тех, кого можно трахать и тех, кого нельзя. Девушка, сидящая рядом попадала под вторую категорию, угловатые нимфетки были не в его правилах. И всех мужчин, имеющих таких вот «недоженщин», Пал Палыч искренне считал педофилами.

– Как тебя звать то?

– Марина.

– Не идёт тебе.

Она хмыкнула:

– Спасибо.

– Видела, какой я старый идиот, да?

– Ага, – ответила Марина и улыбнулась, смешно наморщив вздёрнутый, усыпанный веснушками нос.

– Дерзкая, да? Молодец, – вздохнул Пал Палыч, – Ладно, пойду ещё выпью, раз потра…, – он запнулся и сплюнул, – Раз не задался этот майский вечерок.

Мужчина, изредка спотыкаясь, побрёл в сторону ресторана.

Марина встала со скамейки, подхватила пластиковое ведро с моющими средствами и свисающими с него тряпками из мягчайшей микрофибры и двинула на самый дальний пирс. За ночь ей предстояло прибрать две довольно большие для «подмосковной Ривьеры» яхты, а глаза уже начали слипаться.

Эта работа была для девушки настоящим спасением, не просто, конечно, зато платят хорошо. Днём приходилось репетиторствовать с учениками начальных классов, пытаясь обучить их элементарному английскому, который она и сама с трудом выучила, а с вечера работать в яхт-клубе, где платили не в пример больше.