Солдат, который вернулся

С утра понедельника, 22 октября, командир международного отряда по борьбе с терроризмом подполковник Седов сидел в своем кабинете. Это помещение располагалось в главном корпусе секретной загородной резиденции подразделения специального назначения. Подполковник составлял отчет по прошедшей боевой операции.

Раздался стук в дверь. В помещение вошел товарищ Седова подполковник Крылов, недавно назначенный комендантом базы.

– Разрешите? – спросил он.

– А если не разрешу, то сдашь в обратку? – не отрываясь от бумаг, вопросом ответил командир отряда, по должности стоявший выше коменданта.

– И не подумаю!

– Тогда чего ерундой занимаешься? Есть что сказать, заходи, говори.

– Просто так друга проведать уже нельзя?

– Соскучился, что ли?

– Да уж, с тобой и с Трепановым соскучишься!

Полковник Трепанов являлся заместителем генерал-полковника Белоногова, советника президента, чрезвычайного и полномочного представителя России в так называемом «Совете шести». По совместительству он был куратором отряда «Z», созданного руководством России, Украины, Белоруссии, Германии, Франции и Турции. Эти государства объединили свои усилия в борьбе с международным терроризмом.

– Значит, по делу зашел?

– Мне, Валера, из штаба позвонили, – сказал Крылов и присел за стол-приставку.

– Лучше бы тебе жена позвонила.

– Не волнуйся, она и так мне покоя не дает. Не ерничай, Валера. Скажи-ка, сегодня у нас в штабе что должно было проходить?

Седов оторвался от бумаги, посмотрел на Крылова, на минутку задумался и сказал:

– Погоди, Толик, нынче ведь у нас понедельник? Черт, сегодня же медицинская комиссия, которая должна решить участь Блондина и Бурята!

Блондин – белорус, старший лейтенант Шинкевич – и Бурят – российский прапорщик Николаев – входили в состав отряда до трагических событий в Норвегии. Там проводилась операция по освобождению заложников, содержавшихся на заброшенной ферме. Подразделение Седова попало в западню и понесло серьезные потери. Блондин и Бурят получили ранения.

– Точно! Мне как раз по результатам этой комиссии наш начальник медицинской службы и позвонил.

– Что сказал?

– Неутешительные новости, Валера. Парней признали негодными для дальнейшей службы в отряде. Бурята вообще списали. По Шинкевичу вопрос службы или увольнения будет решен в Минске.

– Твою мать!.. – невольно воскликнул Седов. – Блондин – ладно, я согласен, у него осложнения были, но Бурят? Николаев лишь слегка прихрамывал. Врач базы Цейман убеждал меня, что это дело временное, все наладится. Почему Рому-то комиссовали?

– Ты у меня спрашиваешь?

– Я сейчас у Белоногова поинтересуюсь. Он должен знать заключение комиссии.

– Может, Трепанову позвонишь? Генерала как-то неудобно отвлекать по пустякам.

Седов повысил голос:

– Что? Это для тебя, Толя, может быть пустяком, а для меня потеря двух опытных, проверенных бойцов, товарищей – большая беда.

Валерий взял трубку аппарата засекреченной связи, но решил, что так будет слишком долго выходить на генерала, и бросил ее на рычаги. Седов достал сотовый телефон, нашел в памяти нужный номер и нажал клавишу вызова.

Белоногов ответил сразу:

– Здравствуй, Валерий Николаевич! Слушаю тебя.

– Здравия желаю, Дмитрий Сергеевич! Это я вас слушаю.

– Не понял!

– А что непонятного? Извините, товарищ генерал-полковник, но позвольте узнать, почему я не поставлен в известность о результатах работы медицинской комиссии по Блондину и Буряту?