Сергей не был охотником от бога, но с добычей возвращался почти всегда. Накануне выпал небольшой снег, и заячий след отчетливо петлял среди барханов, кружил, сдваивался. Охотник легко распутывал хитросплетения заячьего хода, и всякий раз находил выходной след, не забывая крутить головой во все стороны, чтоб не пропустить внезапный подъем потревоженного зайца…
Откуда-то издалека донесся пронзительный крик. «Что это? – подумал Сергей. – Может, показалось?!..» След привел в колючий кустарник совсем недалеко от степной зимовки. Раздвинув ветки, Сергей шагнул вперед и тут же невольно попятился назад – у зимовки происходило что-то непонятное. Рядом с милицейским УАЗиком несколько человек о чем-то оживленно спорили. На снегу между ними лежал странный цветной мешок. Хорошее зрение охотника позволяло детально рассмотреть происходящее. Вот один из присутствующих, наконец, полез в карман, отсчитал какие-то бумажки и протянул их человеку в милицейской форме. Затем они ударили друг друга по рукам и милиционер, усевшись в машину, хлопнул дверцей. Машина, не торопясь, покатила от зимовки по степи в сторону шоссе.
Русская речь у оставшихся мужчин сменилась на гортанную. «Кавказцы!.. Надо бы подальше отсюда», – подумалось Сергею. У этих кавказских народов всюду свои дела и интересы, и лучше не знать, чем они здесь занимаются. Сергей повернулся было уйти назад, как раздался очередной пронзительный крик на высокой ноте: один из кавказцев пнул мешок ногой и тот зашевелился.
«Женщина!» – пронзила Сергея догадка и с губ неожиданно громко сорвались слова:
– Ни хр… а себе!..
Кавказцы тут же обернулись на неожиданный звук, и один из них, очевидно, заметив охотника, что-то сказал другому. Тот метнулся в сарай и стал выкатывать мотоцикл. Дело становилось жарким! Почувствовав, как испарина покрыла лоб, Сергей, пригнувшись, ускоренным шагом рванул в спасительные заросли кустарника сначала только по прямой линии, лишь бы подальше, а затем резко вправо и перешел на бег. За очередным барханом обернулся – на неглубоком снегу предательски четко отпечатывались его собственные следы.
До начала сумерек оставалось часа полтора, и невольная мысль: «Не уйти! Достанут!..» – парализовала волю. Уж больно значимый для кавказцев момент – Сергей, как свидетель, мог нарушить весь процесс торговли людьми. А то, что здесь продали женщину в рабство – сомнений не было.
«Ладно, так просто меня не взять!..»
Руки лихорадочно среди дробовых патронов искали пулевые. Мало, всего два! Оба легко вошли в стволы, сухо клацнул затвор верной «ижевки». Решение уже пришло – нужно было только найти хорошее укрытие для засады.
Запутывая следы, Сергей применил заячью тактику: возвращался по своему следу обратно, спрыгивал на не занесенные снегом бугорки земли и уходил, уходил подальше от зимовки!
Издалека донесся рокот мотоцикла. Сергей осторожно приподнялся над барханом: группа преследователей не торопясь, но уверенно, по следам, постепенно приближалась к его укрытию.
Очередной его рывок в барханы был уже без соблюдения заячьих хитростей, только по прямой линии, и отнял последние силы. Налетев на куст тростника, Сергей упал на спину, жадно хватая открытым ртом воздух, и почувствовал, как в голове ширится ужас беды, так нелепо настигшей его.
