Валежник

Эта история с Алексеем произошла давно, но только сейчас, спустя много лет, она вернёт его в начало, когда ответов на множество вопросов, казалось бы, не суждено будет дождаться, а они сами заявятся в последний момент, чтобы поведать истинуу.

Сам он был парнем простым, иногда вспыльчивым, конечно, но справедливости ради стоит отметить, что безосновательно он и мухи не обидит да таракана тапкой не прибьёт, а этих обитателей бетонки по вине сожителей развелось, скажем, немало.

Однако еще несколькими годами ранее всё было иначе, чему напрямую способствовала бабушка Лёши – Дарья Матвеевна. Она была человеком чести, добропорядочным и справедливым. Едва ли хватит самых высших и добрых слов на всём земном шаре, чтобы дать без преувеличения славную характеристику такой благодетельнице. Подари каждому живому существу нашей планеты хотя бы частичку такой, как бабушка Даша, и мир стал бы чуточку лучше. Но, увы, пять лет назад она умерла. Для Алексея, конечно, это стало трагедией, ведь он был для Дарьи Матвеевны любимым внуком, да что там – любимым человеком, потому как по большей части вырастила его именно она, проявляя безвозмездную заботу вплоть до конца того злополучного дня.

Приличный срок прошёл с момента её кончины, а Лёша до сих пор корит себя за то, что при жизни так редко заходил к ней просто поговорить, на любую тему, неважно. Быть может, поинтересоваться самочувствием или рассказать о себе, хотя разделяла их, казалось бы, одна стена, ведь жили вместе, разве что в разных комнатах, с соседями. Ну, то есть как с соседями – с родственниками по совместительству. Но обо всём по порядку.

Смерть Дарьи Матвеевны подступила из ниоткуда. Её настиг инсульт. По иронии судьбы, произошло это за считанные мгновения после того, как Алексей зашёл к ней в комнату, будто сама костлявая учтиво, в строгом соответствии со своим регламентом, вынуждала его явиться на последние слова прощания к самому дорогому члену семьи, чтобы после забрать навсегда.

Во всяком случае, язык не повернётся заявить, что он вовсе не навещал Дарью Матвеевну, но каждый такой визит внука, конечно, был для любящей бабули как луч солнца, скорее исключение из правил, чем норма, поэтому справедливо будет подытожить, что она, по большей части, так и умерла одиноким человеком, коим была практически всю свою жизнь. А Алексей в свою очередь стал прямым и единственным свидетелем момента угасания той, которую молчаливо ценил больше всего на свете. Зашёл пообщаться, а в итоге попрощался… и смех, и грех.

Зато куда чаще теперь Лёша ездит на могилу чуть ли не за тридевять земель, на Остренское, каждый раз волоча на себе этот пусть далеко и не самый грешный из существующих, но не менее увесистый груз на душе, словно перевозя его из одного конца в другой в своём пустом рюкзаке, который уже по привычке всегда берёт с собой. Вот только можно ли потом своё равнодушие, пусть и непреднамеренное, если так вообще можно выразиться, компенсировать такими вот поездками? Едва ли. В большинстве случаев мы не ценим родных при жизни, а после сетуем на свою же недальновидность, но кому потом это интересно?