Норвегии посвящается
* * *
Здесь пишется, как дышится,
А дышится, как слышится,
А слышится, как пишется,
Коль духом фьордов дышится,
И песни гор услышатся.
* * *
Люпиново – розовый цвет -
Норвегии горной привет.
А солнце в зеленой реке
В истомной томится тоске.
В цвет хаки и жёлтый леса
Уставились с гор в небеса.
Вершины в тиши облаков
В раздумьях о тайнах веков.
Дорога плетёт в берегах
Рисунок в узорных кругах.
И радость я чувствую вновь,
А с нею покой и любовь.
Этот северный ветер, что треплет и ранит, -
Этот праведный ветер меня не обманет.
Все ненужное скину, играя с судьбою.
А что надо сберечь, заберу я с собою.
Старый путь исчерпав , все отброшу сомнения.
Строгий северный ветер – мое настроение!
* * *
Здесь горы искрятся в слезах водопада,
Храня у подножья следы камнепада.
Вверху притаился, светится украдкой
Ледник, в летний день оставаясь загадкой.
Стальными полосками горы сияют:
Их злобные карлы слюдой натирают.
Водной пылью столбом припорошен утёс.
Я дышу красотой каждым корнем волос.
И над вечным покоем сверкают огни.
Белой ночью меня успокоят они.
А над фьордом закат превратится в рассвет,
Даже ночью храня мягкий розовый свет.
Сон продолжится в явь, явь и сон замесив,
В этот гордый, стремительный горный массив.
Так Гейрангер прекрасен в той летней ночи,
Что сгорит как огарочек белой свечи.
Масляная краска бледно-золотая
Разлита у кромки зеркала воды.
Небо как простынка светло-голубая,
Лишь у гор резные, строгие черты.
Утро притаилось в шуме водопада,
Воздух вдохновением, как росой, объят.
Ты, Гейрангер, – наша лучшая награда.
Горы тайны сердца преданно хранят.
Водопадные каскады,
Вдохновенные тирады,
Как священная награда,
Для души моей отрада.
В звонком шуме водопада
Есть особая услада,
Вод мятежных эскапада,
Радуг сонм для маскарада.
Мне святынь иных не надо!
* * *
Здесь ночи короткие дивно прекрасны.
Гейрангер проснётся, разбужен рассветом,
А горы умоются солнечным светом,
И стекла воды будут гладки и ясны.
Моему мужу Виктору Сухолету посвящается.
Покрытое патиной зеркало фьорда
И всполохи гор на зеленой воде.
Я будто бы в замке старинного лорда,
Такой красоты не увидеть нигде.
По матовой глади разлитою краской,
Под небом безоблачным в утренний час,
Светило писало живительной лаской
Картины, понятные только для нас.
* * *
Золотится вода живая,
Солнце вечером провожая.
Я смотрю на ворота рая,
Снова рифмой лихой играя.
Фьорд светится в лучах заката,
Гладь воды на цвета богата.
Тихо вечер плывёт куда-то.
Белый плат на горе – заплата.
Серым облаком розовеют
Небеса, что так сердце греют,
И поверить душа не смеет,
Что закат красоту развеет.
Шангреневая кожа у каменных ладоней гор.
Здесь с ётунами бился одетый в руковицы Тор.
А Мьельнира следами отмечен великанов строй.
Здесь мифы оживают, доверенные нам с тобой.
И небо разрыдалось, а в солнечных лучах Биврёст,
Оплот моей надежды, прекраснейший на свете мост.
В туманной серой дымке тут прячутся извивы рек,
И Фенрир коротает в преддверьи Рагнарека век.
Рунический рисунок древних скал,
Потоки серебристые воды,
Слез девичьих хрустальные следы
В сиянии фьорда матовых зеркал.
Напротив них тоскующий Жених.
Соединиться с ними он не смог.
И взор мой обращённый на восток,
Под ритмы волн продолжит этот стих.
