Все жанры Все авторы
Три статьи по поводу - Мария Степанова

Три статьи по поводу

Страниц

25

Год

2015

Содержание книги будет следующим:
Глава 1: "Петроградское небо мутилось дождем"
- Описание дождливого дня в Петрограде и отправления на войну.
- В поезде находятся тысячи солдат, каждый из которых оставляет свою жизнь и любовь за собой.
- Разные группы солдат песнями, криками и шутками прощаются с родиной и готовятся к отправлению.

Глава 2: "Сигнал отправления"
- Звук опадающего листа и мигание фонаря объявляют о начале отправления.
- Горнист начинает играть сигнал отправления, и все солдаты эмоционально реагируют на звуки.
- Шум колес и свисток заглушают возгласы "Ура" и приводят к тишине.

Глава 3: "Нет грусти и жали"
- Во время отправления солдаты не испытывают грусти или жалости.
- Они находят в себе силу и веру в победу, несмотря на дождь и дальний путь.
- Сталь, символизирующая силу и непоколебимость, заглушает любую печаль.

Глава 4: "Трагедия войны"
- Автор описывает ужасы и трагедию Первой мировой войны.
- Он говорит о том, что жалость и грусть отравлены кровью и страданиями на полях битвы.

Заключение:
- Стихотворение "Петроградское небо" рассказывает о отправлении солдат на войну и их решимости бороться за Россию, несмотря на трудности и страдания.
- Автор аргументирует, что печаль и грусть не помогут в этой войне, только сила и вера могут превратить трагедию в победу.

Читать бесплатно онлайн Три статьи по поводу - Мария Степанова

Позавчера сегодня

1

«Петроградское небо мутилось дождем…»

Петроградское небо мутилось дождем,
На войну уходил эшелон.
Без конца – взвод за взводом и штык за штыком
Наполнял за вагоном вагон.
В этом поезде тысячью жизней цвели
Боль разлуки, тревоги любви,
Сила, юность, надежда… В закатной дали
Были дымные тучи в крови.
И, садясь, запевали Варяга одни,
А другие – не в лад – Ермака,
И кричали ура, и шутили они,
И тихонько крестилась рука.
Вдруг под ветром взлетел опадающий лист,
Раскачнувшись, фонарь замигал,
И под черною тучей веселый горнист
Заиграл к отправленью сигнал.
И военною славой заплакал рожок,
Наполняя тревогой сердца.
Громыханье колес и охрипший свисток
Заглушило ура без конца.
Уж последние скрылись во мгле буфера,
И сошла тишина до утра,
А с дождливых полей все неслось к нам ура,
В грозном клике звучало: пора!
Нет, нам не было грустно, нам не было жаль,
Несмотря на дождливую даль.
Это – ясная, твердая, верная сталь,
И нужна ли ей наша печаль?
Эта жалость – ее заглушает пожар,
Гром орудий и топот коней.
Грусть – ее застилает отравленный пар
С галицийских кровавых полей…

Это, едва ли не главное русское стихотворение о Первой мировой войне было написано Блоком 1 сентября 1914 года и напечатано три недели спустя, 22 сентября. С публикацией, как ни странно, вышла история: поначалу Блок предложил стихи в кадетскую «Речь», и там ему отказали. Возможно, дело во втором стихотворении, шедшем парой с «Петроградским небом», – «Грешить бесстыдно, беспробудно…», где Россию приходится любить «и такой»: вопреки всему. Но интересней предположить, что уже первые читатели (соредакторы «Речи» Гессен и Милюков) поняли стихи об уходящих на фронт иначе: не так, как их задумывал Блок. Кадеты только что влились в патриотический мейнстрим, либерал Милюков публично пожал в Думе руку черносотенцу Пуришкевичу, и убыточная интеллигентская газета резко сменила курс. От военного текста теперь требовалась полная однозначность. Возможно, Блоку стихи однозначными и казались; вышло по-другому.

Отказ на судьбу стихотворения никак не повлиял, через несколько дней оно было опубликовано в «Русском слове», тогдашней «Ленте. ру» – фабрике новостей с невероятными, в сотни тысяч, тиражами. Это не последний раз, когда Блок печатается в «Русском слове»: в 1915-м там выделят целую полосу для поэмы «Соловьиный сад» – жест беспрецедентный и по тем, и по нынешним временам. Но мне здесь важно скорее вот что: Блок, значит, видел «Петроградское небо» как стихи газетные, написанные в режиме срочно-в-номер и в том же темпе имеющие быть прочитанными. Видел, считал важным поскорей напечатать, получил отказ, сразу предложил другому изданию – и отмечал потом в записной книжке: «Мои стихи (2) в „Русском слове“».

У газетных стихов обычно есть простой и грубый смысл, какое-то ура или долой, за или против, которые и заставляют автора идти с ними в места общего пользования – массовой и быстрой публикации. Это своего рода то, что я должен сказать, эквивалент подписи под петицией, попытка перевести слово в дело, пусть и на собственных условиях. Такой жест, от «Речи» до фейсбука, подразумевает две вещи: первая – автор исходит из того, что миру небезразлично его мнение по поводу, вторая – это мнение можно (со всеми неизбежными потерями) перевести на язык плаката «Нет войне». Или «Да войне», что было общим местом внутренней и публичной речи летом 1914 года.

Вам может понравиться: