Марисоль никак не удавалось уснуть. Алехандро уже давно безмятежно спал, а Марисоль непрестанно ворочалась с боку на бок. Вдобавок у нее пересохло в горле и невыносимо хотелось пить. Ей стало совестно тревожить брата и просить принести воды, а самой отправляться на кухню по темному спящему замку она боялась. Но делать было нечего, потому, собравшись с духом, она поднялась и на цыпочках направилась к двери.
Лестница и гостиная были погружены в кромешную тьму, и лишь полоска холодного лунного света пробивалась сквозь единственное арочное окно. В него заглядывали ветви деревьев, качающихся на ветру, отчего тени на полу шевелились. Мистическая игра света и мрака завораживала и наводила ужас. Но очень хотелось пить. Марисоль представила, что бы сказал Алехандро, увидев подвижные тени на полу, и, рационально объяснив себе это явление, принялась спускаться по лестнице. Сердце ее гулко стучало в груди на весь дом. Так ей, по крайней мере, казалось.
Наконец она преодолела лестницу и ступила на узкий лунный прямоугольник. На миг беззастенчиво заглядывающая в окно луна ослепила ее. Марисоль отвела взор от ночного светила и в тот же миг услышала за спиной неясный, едва уловимый шорох. Потом что-то будто коснулось ее волос, и Марисоль, не сумев сдержаться, вскрикнула. Но голос ей изменил, и получился лишь сдавленный стон. Колени подогнулись, и она, сделав несколько шагов назад, бессильно опустилась на нижнюю ступеньку лестницы. Сердце бешено колотилось, готово было выпрыгнуть из груди, и стук его отдавался в висках, в горле, во всем теле.
Внезапно дверь библиотеки распахнулась, и от порога тут же побежала по полу полоска дрожащего мягкого света. Марисоль застыла, прижавшись к балясинам лестницы и прячась за них. Черная мужская фигура, кажущаяся размытой, призрачной, нарисовалась в желтом прямоугольнике двери. А потом вновь раздался легкий шорох над головой Марисоль, и, не успев испугаться, она увидела темный силуэт птицы с широко раскрытыми крыльями.
Марисоль облегченно выдохнула. Это был филин.
Фоско вытянул вперед руку, и птица уселась ему на запястье. Он что-то тихо сказал филину, поднеся руку к самому лицу. И тут Марисоль осознала, что на фоне черного силуэта светлым пятном выделяется лицо. Фоско был без маски! Только разглядеть его не представлялось возможным против света, мерцающего из библиотеки. К тому же, мгновение спустя он повернулся и вместе с птицей вошел в комнату, которая находилась рядом с библиотекой: ту самую, за которой он скрылся в первую встречу.
Марисоль несколько минут сидела неподвижно. Потом принялась соображать, что делать дальше. Ведь хозяин мог снова вернуться в библиотеку, а она совсем не жаждала, чтобы он ее заметил. Разумнее всего было бы незаметно подняться наверх, в свою спальню, под защиту брата, но горло сжигала жажда, а душу – желание увидеть лицо Фоско. Марисоль поднялась и крадучись, с трудом передвигая ноги, налившиеся свинцом, двинулась к кухне, непрестанно оглядываясь. Добравшись до столовой, она юркнула внутрь, прикрыла за собой дверь и прислонилась к ней. Переведя дух, Марисоль осмотрелась.
Кухню заливал серебряный свет, проникающий сюда через широкое угловое окно. Все было хорошо видно, как днем. Марисоль осторожно взяла графин, плеснула в стакан воды и сделала несколько жадных глотков. Напившись, она перевела взор в окно.
