Глава 1. Пирсинг. Май 2001 г
Сейчас со всей мочи завою с тоски —
Никто не услышит…
«Чайф»
…Булавка дрожала в моих руках. Я уже протёрла ухо водкой. Вот остриё приблизилось к мочке и начало медленно проходить сквозь кожу. Вот я уже застёгиваю булавку! Странно… Совсем не больно: просто горячо. А ещё три булавки лежат на столе…
Многие люди уже давно умерли, то есть внутри прогнили насквозь, и в них не осталось ничего человеческого. Просто по инерции они как зомби продолжают ходить на работу, готовить пожрать, скандалить, трахаться, спать и опять с утра ходить на работу. И таких большинство.
То, что они убили свою жизнь, – это еще полбеды. Беда в том, что они пытаются навязать такую же жизнь окружающим (особенно своим мужьям, жёнам, детям…), и, как правило, им это удаётся.
Такие и мои родители. Сейчас я их ни в чём не виню, мне их глубоко жаль, но тогда я их просто ненавидела! Они всегда хотели «как лучше», а благими намерениями известно куда дорога выложена.
Мать всегда мне всё запрещала, надеясь, что таким образом сбережёт меня от жестокого мира.
Отец, уважаемый на работе человек, приходил домой совершенно другим. Орал на меня, бил, всячески вымещая на мне злость за свои жизненные неудачи. Обычно тупо заставлял меня переделывать алгебру, а затем по несколько раз переписывать её на чистовик.
В итоге я просто возненавидела себя… и их тоже. Возможных выходов из такой ситуации я видела на тот момент два: примириться, став такой же неискренней занудной подлизой, как они, либо устроить БУНТ.
И я выбрала второе. А когда человек готов отбросить прошлое и кардинальным образом изменить свою жизнь, она всегда даст ему такую возможность.
Я была настолько забитой и закомплексованной, что у меня даже не было друзей. В классе меня не любили. А я просто ненавидела этих пафосных блондинок в розовых кофточках и тупых гопников, обсуждающих новые модели машин и сотовых телефонов.
С раннего детства я была не такой, как все. Только раньше не понимала, как это здорово. Мои первые слова были: «Я сама», а не «мама» или «папа».
Я не любила слушать попсу. В шесть лет я по радио услышала песню «Прогулки по воде» и на всю жизнь прониклась. Я не знала, что её поет Nautilus Pompilius, и купила в магазине кассету группы «Кино», где была песня «Прогулки, романтика». После этого прониклась ещё и творчеством Виктора Цоя.
Меня никуда не отпускали, поэтому, сидя в своей комнате на даче, я слушала «Наше радио». Я порезала и исписала свои старые джинсы, а мама орала на меня, что все рокеры – наркоманы и неудачники, а тяжёлая музыка уродует психику.
