Джастисмен

JUSTICEMAN by Do Seon-woo

Original Korean edition published by NamuBench

Russian translation rights arranged with Imprima Korea Agency (Korea) and Impressum Literary Agency (Russia)

Печатается с разрешения издательства NamuBench и ООО «Литературное агентство Импрессум»

This book is published with the support of the Literature Translation Institute of Korea (LTI Korea).

Copyright © Do Seon-woo, 2017

© Хмельницкая К. Л., Ким Ханна, Ю Джонхи, перевод на русский язык, 2020

© ООО «Издательство АСТ», издание на русском языке, 2020

Два пулевых отверстия.

Две пули навылет: вошли в лоб, вышли из затылка. Две аккуратные дырочки во лбу, словно еще одна пара глаз. Две черные ноздри, два черных глаза и два черных отверстия. Отличная фотография.

Мужчина выпустил из руки компьютерную мышь и достал сигарету. Ее пламенеющий кончик медленно таял, словно наталкивался на невидимую стену и исчезал в другом измерении, а мужчина все не отрывал взгляда от монитора. В уголке рта у него появились морщинки, но отчего кривились его губы, понять было невозможно.

Убитый сидел, прислонившись к белой стене, руки безвольно повисли, глаза широко распахнуты: казалось, он сам не в силах поверить в свою смерть. Покойник смотрел в пустоту, словно не мог оторвать глаз от собственной души, без спроса покинувшей тело.

Позади жертвы был виден разляпистый след крови: словно огненный столп, который вырвался из ада, исчертил стену вертикальными линиями. Где-то на высоте человеческого роста, на стене багровело пятно, похожее на закатное солнце. От него шли алые лучи и перистые облака, будто нарисованные детской рукой.

Мужчине подумалось, что это страшно похоже на картину Джексона Поллока. Он не сомневался, что, если взять цвета и символы с полотен художника, то линии и плоскости совпадут со следами крови на стене. И он знал почему: это было проявление злобы, извечно присущей человеческой природе.

Поллок бы тоже узнал этот хаотичный выброс корчащихся, словно живущих собственной жизнью линий и пятен, эту жажду жестокости и разрушения. Наверное, ночами лицо Поллока пылало жаром, а глаза наливались кровью от неукротимого желания что-нибудь разбить или раздавить. Художник разбрызгивал это желание на огромный холст и тем утолял свою злобу: именно так зарождается искусство.

«Вот в чем секрет абстракций Поллока, того трепета, который они вызывают у людей», – продолжал рассуждать мужчина. На этих полотнах распускаются цветы зла, которые таятся в глубине наших сердец. Нам словно явлена наша собственная душа, усыпленная заповедями и законами, и древнее зло, почуяв наш взгляд, начинает высвобождаться из-под власти бессмысленных запретов, выбирается на свободу из глухой темницы. Его яркая притягательность пленяет бесчисленное множество глаз и сердец, заставляя их снова и снова наслаждаться восторгом безграничной свободы.

Зло, существующее с самого сотворения мира, – всего лишь иная часть жизни, другой ее цвет, еще одна ее особенность. Однако тысячи лет людям приходится скрывать зло в потаенных уголках сердца – и, как все запретное, оно стало притягательно. Боясь нарушить равновесие жизни, люди заключили молчаливое соглашение затаить зло внутри себя – в этом изнанка человеческой природы.

Нередко зло проявляется в жизни человека как коварство и подлость. «Но коварство и подлость не могут быть сутью зла, это всего лишь одна из его форм, его злокозненное искажение, – думал мужчина. – Если зло не связано со справедливостью, оно только бессмысленный грязный осколок, бессильный донести до нас суть зла».