Август Четырнадцатого

Жанр: Русская классика / Литература 20 века

Автор

Страниц

300

Год

2010

Празднуя столетие с начала Великой войны, эта версия книги представляет собой уникальное издание, которое до сих пор остается актуальным и мощным. «Август Четырнадцатого» - захватывающий пролог, первая из четырех ключевых частей великого романа-эпопеи ХХ века, написанной великим русским писателем Александром Солженицыным – «Красное Колесо». Россия вступает в Мировую войну, неся на своих плечах огромный бремя прошлого. Страдания, вызванные долговременным противостоянием между правительством и обществом, кровавыми событиями революции 1905-1906 года, ошибками последнего императора Николая II, предпринимательные усилия премьер-министра Столыпина для предотвращения революции и проведения необходимых реформ, всё это трагически завершается смертью... И с началом этой бесполезной войны надежда на мир, который так необходим стране, исчезает. Ужасное предзнаменование будущих страданий становится явной, когда армия генерала Самсонова оказывается в окружении в Восточной Пруссии. Временами, читатель, восхищенный смелостью, умом, стремлением и достоинством лучших русских людей – любимых героев Солженицына, может почувствовать, что не всё потеряно. Но нет – Красное Колесо уже начало своё движение по всей России. Его неудержимая сила уже проявляется перед антагонистами – полковнику Воротынцеву, представителю "столыпинской" фракции, и будущему диктатору Ленину.

Читать бесплатно онлайн Август Четырнадцатого - Александр Солженицын

Все права защищены. Никакая часть электронной версии этой книги не может быть воспроизведена в какой бы то ни было форме и какими бы то ни было средствами, включая размещение в сети Интернет и в корпоративных сетях, для частного и публичного использования без письменного разрешения владельца авторских прав.

* * *

Только топор может нас избавить, и ничто, кроме топора… К топору зовите Русь.
из письма в «Колокол», 1860

Книга 1

Кавказский Хребет. – Саня Лаженицын едет на станцию. – Своё станичное. – Первые газеты. – Встреча с Варей. – Её зов. – Как они встречались раньше. – Впечатления Вари от первых дней войны. – Её отговоры.

Они выехали из станицы прозрачным зорным утром, когда при первом солнце весь Хребет, ярко белый и в синих углубинах, стоял доступно близкий, видный каждым своим изрезом, до того близкий, что человеку непривычному помни́лось бы докатить к нему за два часа.

Высился он такой большой в мире малых людских вещей, такой нерукотворный в мире сделанных. За тысячи лет все люди, сколько жили, – доотказным раствором рук неси сюда и пухлыми грудами складывай всё сработанное ими или даже задуманное, – не поставили бы такого сверхмыслимого Хребта.

От станицы до станции так вела их всё время дорога, что Хребет был прямо перед ними, к нему они ехали, его они видели: снеговые пространства, оголённые скальные выступы да тени угадываемых ущелий. Но от получаса к получасу стал он снизу подтаивать, отделился от земли, уже не стоял, а висел в треть неба и запеленился, не стало в нём рубцов и рёбер, горных признаков, а казался огромными слитными белыми облаками. Потом и облаками уже разорванными на части, уже не отличимыми от истых облаков. Потом и их размыло. Хребет вовсе изник, будто был небесным видением, и впереди, как и со всех сторон, осталось небо сероватое, белесое, набирающее зноя. Так, не меняя направления, они ехали больше пятидесяти вёрст, до полудня и за полдень, – но великанских гор перед ними как не бывало, а подступили близкие округлые горки: Верблюд; Бык; плешивая Змейка; кудрявая Железная.

Они выехали ещё не пыльной дорогой, ещё росной прохладной степью. Они проехали те часы, когда степь звенела, вспархивала, щебетала, потом посвистывала, потрескивала, пошуршивала, – а вот уж к Минеральным Водам, волоча за собой ленивый пыльный взмёт, подъезжали в самый мёртвый послеполуденный час, и отчётливый звук был только – мерное постукивание их таратайки, дерево об дерево, а копытами в пыль становились лошади почти неслышно. И все тонкие запахи трав за эти часы были и перешли, а теперь настоялся один знойный солнечный запах с подмесью пыли, и так же пахла их таратайка, и сенная подстилка, и сами они – но, степнякам от первой детской памяти, этот запах был им приятен, а зной – не утомителен.

Отец пожалел дать им рессорную бричку, берёг, оттого на рыси их трясло и колотило, и бóльшую часть дороги они проехали шагом. Ехали они меж хлебов и между стад, миновали и солончаковые проплешины, перекатывали пологие холмы, пересекали отлогие балки, с близкой водой и сухие, ни одной настоящей реки, ни одной большой станицы, мало кого встречая, мало кем обогнанные по воскресному малолюдью, – но Исаакию, и всегда терпеливому, особенно сегодня, по настроению и замыслу его, совсем не тягостны были эти восемь часов, а мог бы он и шестнадцать проехать так: из-под дырявой соломенной шляпы – посверх лошадиных ушей, да придерживая возжи ненужные.

Продолжить чтение

Вам может понравиться: