Феникс Его Высочества

Они пришли ночью. Бесшумные, как призраки, и неотвратимые, как рок. Вырезали часовых, ворвались в спящую колонию. Поднесли багряную жертву безразличной старухе со стальной косой.

Бараки и загоны наполнились криками и запахом паленой плоти. Лазерные винтовки работали беспрерывно, уничтожая все на пути.

Я сидела на койке, вжавшись спиной в стену. Скулила, как отбившийся от стаи детеныш. Мне было пять. Или меньше?.. Память милосердна, не то, что те, в черных масках.

В мой закуток ворвался отец (столько лет прошло, а я все еще вижу перед собой его лицо: вечно хмурое, но такое родное). Накрыл полой плаща. Вывел в коридор.

Скулить перестала. Вцепилась в отцовский ремень. Ноги отказывались идти, и отец практически волок меня за собой. Вокруг нас полыхал пожар: языки пламени жадно облизывали стены, рассыпались сотней искр.

Возле самого выхода решилась высунуть нос из укрытия. Но отец не позволил.

– Не смотри! – прикрикнул и повел меня дальше.

От ужаса я щелкнула языком, хрипло пискнула. Обратилась в слух. Но в ответ не донеслось ни звука.

– Бесполезно, они не отзовутся, – хрипло выдавил отец.

Я завизжала – громко, пронзительно. Так, что самой заложило уши.

Сзади раздался властный оклик. Отец увернулся от огненного лезвия. Раскрыл плащ и крикнул:

– Бежим!

Я неслась так, что кружилась голова. Пространство вокруг сливалось, в ушах свистел ветер. Казалось, сейчас подпрыгну, расправлю руки – и полечу. И все происходящее окажется лишь страшным сном.

Я зажмурилась: «Сейчас… Открою глаза, и всего этого не будет. Мы с отцом посмеемся и пойдем кормить любимцев. Они такие забавные – почти помню – гладкие, нежные и очень добрые. Наши ангелы. Наше все».

Не вышло. Кошмар не исчез. Всюду огонь. Смерть и разрушение.

Отец упал, выронил меня из рук. Из его горла вырвался сдавленный хрип.

Я всегда слушалась, но на этот раз не смогла. На карачках подползла к отцу и всхлипнула. Луч лазера расщепил отца, как полено.

Подняла полный ненависти взгляд на преследователей: черные тени. Лица, обезображенные масками. Стволы винтовок качнулись в мою сторону.

Припустила. Подпрыгнула – увернулась от первого залпа. Второй прошил землю под ногами. Чиркнул по босой пятке.

Третий. Четвертый. Прыжок – уклон влево – подскок. Хохот за спиной: издевались, им было смешно. Не сомневались, что поймают. Не знали.

Там, за жилым бараком, меня ждало спасение. Колодец. Глубокий. Его копали еще до нас – искали воду. Не нашли. А мы сумели, но это уже не важно.

В бешеной пляске достигла цели. Страшно. Но руки выполнили команду без задержки. Сдвинули в сторону крышку.

Воздух над головой раскалился. Враги перестали ржать. Сосредоточились на стрельбе.

Я всегда была ловкой, быстрой. И удачливой. Прижалась к песчаной почве. Нащупала веревочную лестницу. Начала спуск.

Топот ног догнал меня на седьмой «ступеньке». Я знала – там есть небольшое углубление. В этой нише повар хранил продукты.

Скинула в воду емкости с продпайками, лестницу. Затихла.

– Хей! – грозный окрик прошил меня не хуже лазера. – Вылезай!

Я молчала. Сердце билось где-то в желудке. Ртом судорожно хватала воздух. В боку кололо, а спина горела огнем.

– Все одно – сдохнет! – припечатал другой голос, скрипучий и выцветший.

Громыхнула крышка. Преследователи снова заржали. Тьма укрыла меня душным покрывалом. Адская боль в спине подобралась к горлу. Я чувствовала: скоро умру. Никто не придет мне на помощь. Луч, погубивший отца, дотянулся и до меня.