Театр Богов. Цветы для Персефоны

На третий день Перси отправилась побродить вокруг дворца. Ей повезло – Владыка Царства Мертвых с головой ушел в разбирательства со своими судьями, так что она попросту сбежала, хоть втайне и опасалась затеряться в коридорах и переходах. Но зрительная память не подвела, и Персефона вышла прямо к парадной лестнице и широченной арке входа.

За пределами дворца всюду царил сумрак, разница была лишь в оттенках: где-то это были безрадостные, серые и сизые тени, а где-то они сгущались до иссиня-черных. Иногда он уступал место свету – и тогда огненные сполохи прорезали своды, проносились по стенам и скалам, алыми языками выстреливали прямо под ноги. В Царстве Мрака ночи и дни были одинаковы; точнее, это был один и тот же угрюмый день, местами переходивший в озаренную огнем или факелами ночь; он был застывшим и бесконечным одновременно.

Идти приходилось осторожно, путь пересекали расселины, в любой момент можно было сорваться в пропасть. Дворец Гадеса стоял вдали от мест, где обитали тени Ушедших, к нему вела широкая дорога от берега Стикса. Та самая, по которой недавно пронеслась колесница владыки, запряженная черными, как тьма, жеребцами, крутобокими, длинношеими, из ноздрей этих чудовищ сыпались искры, а дыхание было ледяным. Говорили, что жеребцы слепы, и без Гадеса не способны найти дорогу, но Персефона видела их вблизи. Первое утверждение было верным, второе – нет. Им не нужна была ничья рука, они противились любой власти над собой. Единственный, кого они признавали – не хозяином, но союзником, – был владыка Подземного Царства.

Персефона шла по этой дороге, только теперь в обратном направлении, от Дворца к Стиксу и Ахерону. Она понимала, что это бессмысленно, ведь самой ей отсюда не выбраться, но так у неё сохранялась хотя бы иллюзия возвращения. Можно было представлять, что вот сейчас она дойдет до реки и там что-то такое произойдет, кто-то придет ей на помощь, и она преодолеет реку, а потом найдется кто-то ещё, и он или она – не важно, кто и как – но выведет, обязательно выведет её наружу, в Мир Живых.

Понемногу сомнение закрадывалось в сердце, она уже жалела о своем порыве, но вернуться означало сдаться, а сдаваться не хотелось. Возможно, был здесь какой-то особый, быстрый способ перемещения, но она не знала его, и совсем не знала здешних мест. Использовать привычные ей силы Персефона опасалась – кто знает, как отреагирует на это сумрачный Тартар. Она была достаточно разумна, чтобы понимать, чем может грозить нарушение равновесия. Любопытство её было неуемным, но имело пределы.

Глухой всхрап за плечом – и она отпрыгнула в сторону с легким, испуганным криком. К ней приближались черные кони владыки Аида. Колесница, которую они несли, была пуста. Персефона недоверчиво смотрела, а жеребцы, поводя боками, стали перед ней, и закивали головами. Это было похоже на приглашение.

«Они хотят, чтобы я туда села?» – мелькнуло у нее.

Тот, что был ближе, повернул голову, вытянул шею, и коснулся мягкими губами её плеча. Сейчас дыхание его было не ледяным, а только чуть прохладным, словно он постарался умерить свою мощь, чтобы не навредить ей. Персефона робко погладила его в ответ. Ей было страшно, но кажется, он не хотел ей зла.