Маньяк

Они не знают меня, они считают меня монстром, убийцей. Вся жизнь состоит из того, что мы носим клеймо. Клеймо, которое на нас ставят другие, которое мы не вправе принять или отвергнуть. Оно идет с нами, шагает в унисон и заставляет подстраивать разум.

А что если изменить правила игры? И теперь уже не они управляют тобой, а ты играешь с ними.

В глубине подвала снова раздался сдавленный крик.

Девочка, ты боишься меня. Страх ослепляет. Он не видит выхода, он воздает должное панике и людской глупости. Чувствуя страх никогда не избавиться от инстинкта самосохранения. Но только избавившись можно достичь свободы, принять себя и трезво мыслить.

Я чувствовал ее липкий страх под ногами, он издавал запах гнили. Он заражал весь город. И только я мог противостоять ему.

Я учил их. Я помогал им стать свободными…но они лишь скулили и ждали помощи.

Сколько она здесь? Месяц? Год?

2 года. 2 долгих мучительных года и ее инстинкт не затухает, она беспросветна, как и предыдущие.

Кто они для меня? Жертвы? Проекты?

Я их спаситель, но им не дано осознать, как это осознал я. Они видят лишь боль и смерть.

Я же вижу просветление и гениальность.

Пора заканчивать. Эта игра затянулась.

*****************

Зверь спустился в подвал своего дома, там ждала привычная картина:

Голая, истерзанная оболочка, которая издавала смрадный запах и умоляла отпустить. Глупая, какая же глупая!

– Ты видишь только смрад и боль…ты ощущаешь, как твое тело гниет, как твои раны кровоточат, ты видишь лишь страаах, – последнее слово растянуто произнес прямо у лица Дженифер, брезгливо поморщившись. – Ты так и не осознала истину, Дженни, ты была плохой девочкой. А что заслуживают плохие девочки?

Провел лезвием ножа от бедра до горла девушки в ответ лишь послышались сдавленные всхлипы.

– Вееерно…они заслуживают боооли, – обжег горячим дыханием ее шею. – Ты любишь боль, Дженни? Ответь мне, – сдернул липкий скотч с ее рта.

– Отпусти меня, умоляю, отпусти, я никому не расскажу о тебе, пожалуйста....пожалуйста, – Дженифер произносила сквозь рыдания сдавленные слова которые было сложно разобрать, она молила миллион раз и продолжала надеясь хотя бы раз протолкнуться сквозь эту бетонную стену.

– Неправильный ответ, милая, – отстранился, откинув девушку на грязный пол.

– Подними глаза, Дженни, что ты видишь вот здесь, на этих снимках? Разве они не прекрасны?

Внимание девушки переключилось на фото тел предыдущих жертв, развешанных напротив. От увиденного снова начались рыдания, она понимала, что ее ждет то же самое.

– Ты видишь страх, смерть и боль, не так ли? Они тоже умоляли, Дженни, они были такие же пустые как ты. Они не хотели узреть истину, дорогая, – произносил слова четко и спокойно, как будто говорил о повседневных вещах, которые его исключительно слегка раздражали.

– Мне стало скучно, Дженни, – снова приблизился к девушке держа лезвие прямо перед своим носом и прокручивая между пальцев. – Теперь ты испытаешь свою любимую эмоцию, дорогая. Боль – это все, что у тебя осталось, Дженни.

Девушка забилась в угол обхватив грязное и исхудавшее тело руками. Приблизившись к ней Маньяк долго и терпеливо изучал каждую эмоцию на лице, как будто искал в ней что –то особое, понятное лишь ему.

– Э –эх, – вздох разочарования вырвался из груди мужчины. – Я думал ты другая, ты особенная, но ты такая же, как они, – направил руку с лезвием в сторону фотографий изуродованных тел.