Когда звезды спускаются на землю

Последний свет угасающего дня струился по небу, словно растопленный персидский шафран, окрашивая песчаный берег в густые, почти кровавые тона. Тихой, ленивой волной, словно усталый зверь, лизал берег океан, его соленое дыхание смешивалось с ароматом ночных цветов, уже распустившихся в прибрежных зарослях. На фоне пламенеющего горизонта причудливыми, почти мистическими силуэтами высились серо-черные скалы Кабоса – древние стражи этого забытого богами острова.

По теплому, все еще хранящему дневной жар песку, босыми ступнями ступала юная девушка. Ее тонкая фигура в белоснежной тунике казалась хрупким призраком на фоне могучей стихии. Ей было восемнадцать лет, возраст, по законам Кабоса, требующий принятия власти и полноты женственности, но в ее стройности, в чистоте линий еще читалась некая девичья незавершенность. Она подошла к самой кромке воды, и тонкие, изящные руки поднялись к плечам, чтобы расстегнуть тяжелые, золотые заколки-драконы, скреплявшие ткань на ее плечах.

– Прости меня, великий Ра-Осирис, за то, что я отпускаю твой свет в ночь, – прошептала она, и туника, шелестя шелком, упала к ее ногам, обнажив тело – худощавое, но уже лишенное угловатости отрочества, с мягкими изгибами бедер и высокой, тугой грудью.

Ветер, словно ревнивый любовник, тут же рванулся к ней, обвивая ноги прохладой и растрепав длинные, черные как смоль волосы, бросив прядь на ее лицо. Девушка изящным, отточенным движением убрала непослушные волосы за ухо. Блуждающий луч уходящего солнца скользнул по тонким, аристократическим чертам ее лица, высветив высокие скулы, прямой нос и губы, слишком серьезные для ее лет.

– Арсея! – послышался из-за спины низкий, властный женский голос, в котором звучали ноты беспокойства и привычки командовать.

Девушка не обернулась. Она стояла, застывшая в молитвенном экстазе, с воздетыми к небу ладонями, будто пытаясь удержать последнюю крупицу света. Ее губы беззвучно шептали древние слова, обращенные к ушедшему за горизонт божеству.

Зовущая была высокой, статной женщиной в темно-синей тунике из дорогой, затканной серебряными нитями ткани. Ее густые черные волосы, уложенные в сложную прическу, уже тронула седина – следствие не лет, но бремени власти. На голове сверкала тиара из сапфиров и лунных камней – символ верховной власти. Это была Метера – царица и повелительница острова Кабос. Она молча подошла к дочери и положила руку на ее обнаженное плечо. Кожа под ее пальцами была холодной.

Девушка вздрогнула, словно возвращаясь из другого мира, и медленно опустила руки, открывая глаза – огромные, темные, почти бездонные.

– Мама? Ты напугала меня! Зачем ты здесь? – в ее голосе прозвучало не столько раздражение, сколько усталая покорность. – Я хотела побыть наедине с Богом, проводить его за океан. Разве в этом есть преступление?

– Преступление – в безрассудстве, дочь моя, – Метера мягко, но настойчиво повернула Арсею к себе, поднимая с песка ее одежду. – Уже совсем стемнело, поднимается холодный ветер с океана. Ты стоишь голая, как в первый день творения. Пойдем домой. Одевайся, а то простудишься, и тогда все наши планы рухнут, не успев начаться.

Арсея покорно накинула тунику, а Метера, с материнской тщательностью, помогла ей застегнуть тяжелые заколки, их холодная поверхность на мгновение прикоснулась к нагретой за день коже.