Украденная память

Одиночество нельзя заполнить воспоминаниями, они только усугубляют его.

Гюстав Флобер

– Я так тебе благодарна, – пробормотала молодая светловолосая женщина, и слезы выступили у нее на глазах. – Нет, правда. Ты очень мне помогла. Ты даже не представляешь, насколько… Буквально вытащила меня из болота…

– Брось, – улыбнулась в ответ ее собеседница, – ты сама все сделала, я просто подсказала тебе нужное направление. – Она налила мартини в широкий бокал, напоминающий по форме перевернутый зонт, наколола оливку на деревянную зубочистку, опустила в коктейль и протянула его блондинке. – На, выпей. Это поможет тебе расслабиться. Располагайся и чувствуй себя, как дома. А мне надо сделать важный звонок, я скоро вернусь.

С этими словами хозяйка вышла. Гостья огляделась. Огромная полукруглая гостиная была оформлена в североафриканском стиле. Преобладали теплые, солнечные тона. Четыре симметрично расположенные колонны поддерживали сводчатый потолок. Центральное место занимал низкий кожаный диван, заваленный раскрашенными вручную парусиновыми подушками. Сам диван и два кресла по его бокам окружали приземистый деревянный стол на тяжелых ножках. На нем громоздились массивные медные плошки, бронзовые божки и идолы, диковинные фигурки зверей, вырезанные из камня, стопка альбомов с семейными фотографиями. На плиточном полу развалился цветастый марокканский ковер. Слева царствовал выложенный необработанным известняком камин, в его пасти весело плескался огонь. Справа стоял древний сундук, выполненный из тисненой кожи и украшенный кованым навесным замком. С обеих его сторон застыли угрюмые, высотой в человеческий рост деревянные изваяния с железными копьями в руках – охранники. С неровных выбеленных стен пялилась пустыми глазницами коллекция погребальных масок. По периметру зала были расставлены старинные глиняные кувшины на чугунных подставках. Раньше в таких хранили вино и оливковое масло.

«Красиво», – подумала женщина и отхлебнула мартини. Задумчиво размешала оливкой коктейль, сунула ее в рот, разжевала. Внезапно у нее закружилась голова, перед глазами замелькал хоровод из черных точек. Женщина залпом допила вино и протянула руку, чтобы поставить бокал на стол. Но пальцы почему-то перестали слушаться, сами собой разжались, бокал с громким звоном ударился об пол и разлетелся на мельчайшие кусочки.

«Что это со мной?» – испугалась женщина и попыталась встать. Ничего не получилось. Странно, тело было словно чужое. Тяжелое и неудобное. Ей стало по-настоящему страшно.

– Помогите! – закричала она что было силы. Но вместо ожидаемого крика раздался лишь тихий, еле различимый шепот. В глаза будто какой-то шутник вставил шторки и принялся их потихоньку задергивать. Остатками ускользающего зрения она заметила, как африканские маски оскалились в зловещих ухмылках.

Неожиданно в сохранившемся узком просвете возникли две фигуры. Хозяйка дома и… И… Неужели?

– Рыба, которая не хочет быть такой, как все рыбы, выбрасывается на берег и там погибает, – насмешливо произнес знакомый голос.

– Ты??? – безмолвно прошептала женщина и потеряла сознание.

– Катенька, деточка, иди скорее, твоя очередь. – В дверях гримерного цеха, тяжело переваливаясь с ноги на ногу, появилась Мабель Павловна Ржевская.