– Ну, наконец-то, Канта привезли. Ну, сколько можно ждать?
Таким приветствием встретила жизнь отказника из роддома, доставленного зимним холодным утром в городской детский дом им. А. М. Горького. Здесь его давно и терпеливо поджидал завхоз учреждения с редчайшим и незабываемым именем-отчеством Иван Иванович. Без малейшего сомнения можно утверждать, что он был единственным человеком, ожидавшим появления новорожденного Канта.
Будучи искренним поклонником классической немецкой философии Иван Иванович настойчиво и последовательно комплектовал из новоприбывших свою философскую группу названного направления. Его стараниями доставленный отказник практически с рук нянечки сразу влился в не всегда дружный коллектив, в котором уже были Гегель, Фихте, Шеллинг и не совсем удачно примкнувший к ним Людвиг Фейербах. В соответствии с замыслом завхоза новоприбывший отказник был назван Иммануилом по фамилии Кант и по сложившейся традиции в графе «отчество» было указано «Иванович», поскольку весь прочий персонал учреждения составляли исключительно женщины. Таким образом, было официально зарегистрировано, записано в метрике и внесено в список воспитанников новое пополнение детского дома в лице Имммануила Ивановича Канта.
Пережив ясельно грудной возраст, в следующую младшую возрастную группу Иммануил уже вошёл под уменьшительно ласкательным именем Моня. Нянечкам и воспитательницам так было проще. По фамилии его называли крайне редко, поскольку других с таким именем в списках воспитанников детского дома не значилось.
Кроме того, имелось ещё одно обстоятельство, по причине которого Моню невозможно было с кем-то перепутать. Причина эта состояла в нём самом. На нём словно особым, каким-то непостижимым образом было обозначено то, что зачастую пафосно именуется чувством собственного достоинства. Было достаточно одного взгляда, чтобы без малейших колебаний понять, что это чувство у Мони категорически есть. И в этом не было никакого пафоса или преувеличения или, тем более, иллюзии. Просто он таким родился, просто он с этим чувством появился на свет. Для него оно было таким же естественным как дыхание.
По сложившейся в детском доме практике основная задача всех воспитателей 24 часа в сутки состояла исключительно в том, чтобы чем-то и как-то занять собранных в этом несчастном месте совсем неподарков детей. Чтобы чем-то и как-то отвлечь их от бесконечных шалостей, проказ и проделок. Применительно к Моне эта задача была решена определением его в секцию борьбы в расположенном неподалёку клубе «Динамо». На удивление, тренер секции, увидев Моню, не упорствовал и согласился принять воспитанника детского дома в общую группу и, кроме того, экипировал его оставшейся от кого-то необходимой для занятий формой.
Тренировался Моня усердно, зло, нацеленно. Подолгу и много отрабатывал все приёмы борьбы, которым учили в секции. Начал выступать на проводившихся соревнованиях, становился призёром, побеждал, получал разряды. В секции же, кроме прочего, подружился со своим ровесником Петькой. Вместе с ним обычно спарринговали и частенько по приглашению Петьки бывали у его бабушки, жившей в аккурат по дороге из секции в детский дом.
