В стране врагов

Замечание автора. Апонис'тай (Белый Теленок) – старейший из живущих ныне членов племени индейцев-черноногих. Я впервые встретил его осенью 1880 года, когда он со своими людьми пришел на юг, чтобы жить рядом со стадами бизонов, которые в то время еще покрывали равнины между реками Миссури и Йеллоустоун. В то время ему было около тридцати лет, и он был одним из самых известных охотников и воинов своего племени. Много раз перед вечерним костром в его вигваме мы ужинали жареными бизоньими языками и жирными р`брами, которые приготовили для нас женщины, и потом, когда мы курили трубку с длинным чубуком, передавая ее друг другу, он рассказывал мне много историй о своих приключениях. Одно из них особенно меня заинтересовало, но за прошедшие годы все это почти стерлось из моей памяти. Теперь, прошлым летом, когда я посетил черноногих в их резервации в Глейшер, в Альберте, я снова стал гостем в его вигваме, и он снова рассказал мне подробности истории, которая так давно заинтересовала меня.

– Это очень интересная история, я хочу ее записать, – сказал я ему.

– Ай! Сделай так. Не забудь это сделать, потому что в грядущие годы, когда мы, люди, помнящие время бизонов, уйдём, наши дети, идущие путём белых людей, прочтут об этом и узнают, как жили их отцы, когда вся земля от Саскачевана до Йеллоустоуна принадлежала им – только им.

Так что вот она – история, рассказанная стариком, так близко к его словам, как я смог ее перевести.

Мне было не так уж много зим, когда я понял, что мой отец, Много Лебедей, был человеком своеобразным. Он был очень необщительным, редко посещал другие вигвамы нашего большого лагеря, его редко приглашали даже к тем, кто состоял с ним в одном клане, чтобы попировать и покурить. Он был шаманом, обладателем священной магии бизона, изображение которого в полный размер было нарисовано на нашем вигваме: справа – бык, слева – корова, оба нарисованы черной краской, с красной линией жизни, проведенной от рта к сердцу, тоже красному. Отец часто ходил в набеги на кри, ассинибойнов, Ворон и сиу, всегда один, и всегда возвращался со скальпами, оружием и лошадьми, захваченными у врагов. Он был столь удачлив, что другие воины часто просили у него разрешения пойти с ним в набег, и он всегда отвечал, что его магия запрещает ему удовлетворить их просьбы. Благодаря его успешным набегам и естественному приросту наш табун насчитывал несколько сотен лошадей и мог бы быть еще более многочисленным, если бы не его щедрость – он отдавал родственникам моей матери и своим много вражеских лошадей, оставляя нам самых быстрых, сильных и натренированных для охоты на бизонов.

Моя мать, Одинокая Женщина, была очень красивой, тело ее было стройным и сильным. Ее волосы, разделенные на две толстые косы, спускались почти до земли. Хотя она и была шаманкой, помощницей отца в его церемониях с талисманом бизона и всегда одной из тех женщин, которые каждое лето строят священную хижину Солнца, она оставалась очень жизнелюбивой. Она любила компании, песни, шутки, смех, и часто упрекала отца за то, что он всего этого избегает. На это он всегда отвечал:

– Я такой, какой есть. Когда меня нет, пусть наш вигвам будет полон твоих подруг, пируй и веселись вместе с ними. Когда я здесь, с тобой, ты должна охранять мой покой, чтобы я мог подумать о богах и понять их.