Список

– Хотите что-нибудь сказать? – судья приспустила очки, через которые только что закончила читать приговор и посмотрела своими черными, настолько что не видно зрачков, глазами прямо на Дэвида Блэка.

Он встал, как и подобает, когда к тебе обращается судья, уж в чем, а в манерах ему было не занимать. Дэвид огляделся и нашел детектива, который расследовал его дело, именно он его поймал, после чего весь штат выдохнул с облегчением.

Дэвид Блэк – педиатр и, как оказалось, убийца детей, маньяк, от одного упоминания его имени весь мир будет содрогаться еще долгие годы. Когда объявили, кто оказался тем самым ужасом последних десяти лет, из многих уст вылетели слова проклятия: «И мы водили к нему наших детей», «А ведь казался таким хорошим!», «Господи, он же был врачом моего ребенка».

– В моей камере лежит тетрадь, возьмите ее себе, прошу вас! – сказал он и затем сел.

Судья вздохнула, поправила очки и опустила взгляд снова на бумаги перед собой.

– Дэвид Блэк приговаривается к смертной казни путем введения инъекции через один год и три месяца, а до тех пор будет отбывать наказание в тюрьме штата, – удар молотком.

Тим мог бы поклясться, что в этот момент по залу пробежал облегченный вздох. Это дело его прославило. На протяжении десяти лет люди боялись за своих детей – какой-то ненормальный то тут то там ловил малышей и убивал их, не оставляя следов и каких-либо зацепок. По всему штату полиция собирала тела целых десять лет. Ни схожих признаков, ни следов насилия, все дети убиты ударом по голове, аккуратным, почти ювелирным, возможно, они даже ничего не чувствовали, или почти не чувствовали. Вопрос: «Зачем он это делал?», звучал по меньшей мере сотню раз, всем нужны были ответы, но Дэвид ничего толком не говорил, всегда одно и то же, что так было нужно, вину свою не отрицал. По правде говоря, вид у него был очень усталый, потасканный. Если бы Тим не знал, что он серийный убийца, то, возможно, даже пожалел бы его. Измотанный старик, в свои сорок с небольшим, без семьи и без друзей.

Как о враче о нем отзывались хорошо ровно до того момента, пока не узнали кто он, после этого все стали говорить, что конечно подозревали, что с врачом было что-то не то – «взгляд маньячный». Тим служил в полиции уже десять лет, из них семь на должности детектива и так и не разобрался, что такое «маньячный взгляд». Но все свидетели как один утверждали после поимки убийцы, что замечали в нем то жестокость, то психоз, то ненормальность. И Тим всегда спрашивал, сообщали ли они об этом кому-нибудь, хотя знал, конечно, нет.

На самом деле, людям только хочется верить, что они раскусили психа еще до того, как тот коим оказался. Люди хотят верить, что чутье им подсказывало, что с этим парнем что-то не то, что у этой девушки на лице написано, что она не нормальная, но все чушь. Никто никогда не видел, что их сосед серийный убийца, не потому что он не подавал повода, а потому что они дальше своего носа ничего не видят. Тим всегда интересовался, почему не сообщили в полицию и ни разу не слышал внятного ответа.

Дэвид попался на неосторожности – оставленной на последнем месте преступления ручки, обычной шариковой ручки, красного цвета, с черным колпачком. На ней были следы крови и отпечатки пальцев. Тим никак не мог взять в толк, как же так? Десять лет скрываться, уходить от правосудия и проколоться на ручке? Благо, за годы службы он решил не вдаваться в подробности улик вроде: как такой умный человек забыл выкинуть нож? Почему не спалил тетрадь? Зачем оставил ручку? Все это его не интересовало, главное, что в итоги улики выводили на преступников, те исчезали с улиц города, а значит, на одного урода стало меньше, и ходить будет безопаснее. В сущности, ради этого он и работал, ради этого каждый день приходил в участок, корпел ночами над нераскрытыми делами. Тим знал, совсем он от всех не избавится, но вот так по сорняку, выдирая эти гнилые души, он верил, что делает мир чище. Эта мысль позволяла спокойно спать по ночам, помогала проснуться, придавала вкус кофе, а значит, и смысл жизни.