Демонология Сангомара. Небожители Севера

Небо над Брасо-Дэнто было затянуто свинцовыми тучами. Непрестанно лил сильный дождь. Изредка он прекращался, давая жителям короткую передышку, а после начинал лить с новой силой, отчего вниз по улицам устремлялись настоящие реки. И горе тому, кто оказывался на их пути! Лишь благодаря уклону город оставался незатопленным, пока в других областях Солрага все плыло: переполненные водоемы выходили из берегов, а сели спускались с гор, разрушая все на своем пути.

За всей этой тоскливой панорамой Уильям наблюдал из окна спальни. Он вспоминал матушку, брата и его жену, а также соседей из Больших и Малых Вардов. У матушки вот-вот должны начаться приступы болезни. Значит ли это, что она не переживет грядущую зиму? Вспоминалась ему и черноволосая Линайя, чей серебряный браслетик покоился в холщовом кошеле. Однако ее образ, эти смеющиеся глаза, в которых плясали чертята, становился все более размытым, а браслет доставался из кошеля все реже. Любил ли он Лину? Или же она просто заменила ему Вериатель?

Так он и дальше вспоминал бы свое прошлое, но его размышления прервал стук в дверь. Отворив дверь, Уильям увидел графа.

– Пойдем со мной, – сказал тот и сделал приглашающий жест. – Выдвигаемся утром. Перед долгой дорогой следует поесть.

Они пошли по коридорам, где колыхался мрак. Замок вздрагивал будто не от стихии, а от энергичных шагов графа. Тот был в походном костюме. Сквозь шнуровку стеганого балахона, доходящего до колен, проглядывала кольчуга, а с левого бока у него располагалась небольшая сума, где лежали письма, печати и кольца. Уильям и Филипп спустились по мокрым от подземных вод ступеням и прошли общее отделение, на удивление почти пустое – там сидело всего трое дрожавших от сырости заключенных.

– А почему так пусто? – удивился рыбак.

– Во-первых, мы уезжаем надолго и здесь остается не так много вампиров. А во-вторых, осенью это отделение тюрьмы бывает подтапливает – и люди начинают болеть, – ответил ему граф.

Перед входом в черный коридор, где располагались камеры-комнаты, как обычно сидел дремлющий охранник. Услышав приближающиеся энергичные шаги, он живо распознал в них хозяина, оттого быстро подскочил и отвесил глубокий поклон.

– Сколько там? – спросил Филипп.

– Осталось трое, в дальней! – ответил стражник.

Филипп и Уильям прошли коридор до самого конца, хлюпая сапогами по натекающим лужам, и граф откинул засов и распахнул обитую ржавым железом дверь. Изнутри дыхнуло плесневелой влагой и человеческим духом. Это было все то же узилище, где находилась троица братьев-насильников, и как и тогда, сейчас вдоль стен сидели на подстилках трое мужчин в кандалах.

– Лугос? Право, не ожидал я вас здесь увидеть, – вдруг удивился граф, вглядываясь в угол.

Пожилой мужчина, которого позвали этим именем, вскинул голову и тяжело поднялся с лежанки. На его плечах был накинут дорогой плащ из синего сукна, который выдавал в нем весьма обеспеченного горожанина.

– И вам здравствуйте, господин Тастемара, – ответил он.

Понимая, что такому пленнику здесь не место, Филипп все также удивленно вернулся в коридор, где достал из прикрепленной к стене доски сырой пергамент.

– Ах, вот оно что, – произнес он, вчитываясь. – Как же вы так, уважаемый Лугос, не смогли сдержать себя в руках?