День рождения семьи

Тихон Матвеевич сидел на лавочке около Сельсовета, закрыв глаза и прижавшись к теплой бревенчатой стене. Огромные ступни в изрядно поношенных кирзовых сапогах безмятежно раскинулись в разные стороны. Тихон Матвеевич, не открывая глаз, достал из одного кармана небольшой обрывок газеты и коробок спичек, из другого – щепотку табака и ловко скрутил папироску. Он лениво подтянул к себе ноги, чиркнул спичкой и закурил. Потом медленно выпустил через нос огромную струю едкого дыма и снова занял первоначальное положение.

«Бабье лето…» – разморенно подумал он, подставляя под ласковые полуденные лучи то одну, то другую небритую щеку. Он уже и не помнил, когда вот так нежился на солнышке. Хоть и длинное в деревне лето, с самых «февральских окон» до октябрьских заморозков, хоть и жаркое, только проплывает оно незаметно для тех, кто на земле трудится. Не то, чтобы солнышком побаловаться, взглянуть на него некогда. Разве только, когда сено сохнет, попросить его посильней пожарить, а когда пройдет сенокос – отдохнуть и уступить дождичку летнему, чтобы дать земле напиться, силы набраться.

Тихон Матвеевич улыбнулся своим мыслям, вспомнив, как на общем собрании только что образовавшегося колхоза сельчане единогласно выбрали его председателем. Вот страху-то было! Даже подумал: «А не сбежать ли часом?» Ну, какой он председатель? Благо, читать-писать умеет. Землю, конечно, знает, но чтоб людьми управлять? А вот, поди же, ничего. Справляется. Да, вроде бы, и неплохо справляется-то! Почти за десять лет колхоз на первое место в районе вывел. Опять же грамоты разные, почет. Вот, путевку предложили…

– Тихон Матвеевич! – громкий голос раздался над распаренным ухом председателя.

Он лениво приоткрыл глаза и снова их закрыл.

– А, Пашка, опять чего-то придумал? Завтра приходи, – Тихон Матвеевич отвернул голову в другую сторону.

– Не могу завтра, сегодня надо! – Пашка переступил на шаг в сторону, снова загородив председателю солнце.

– Вот настырный, ядрена-матрена! Чего надо-то? – он снова приоткрыл глаза.

– Расписаться надо! Таська, подь сюда!

Из-за дерева несмело вышла молодая девушка, смущаясь и теребя в руках перекинутую через плечо толстую русую косу.

– Тебе что, тоже надо расписаться? – Тихон Матвеевич, прищурившись, пристально посмотрел на девушку. – С этим?

Он кивнул в сторону Пашки и привычным движением достал из кармана нехитрые табачные принадлежности.

– Что значит, «с этим»? – громко возразил Пашка. – Я жених-то завидный! За меня любая пойдет!

Тася отпустила косу и выжидающе посмотрела на парня.

– Ладно, Таська! Это я так. Не боись! На тебе женюсь. Сказал – точка!

– Да, благодетель! – Тихон Матвеевич выпустил очередную порцию дыма. – А жить-то как будете?

– Да что я, без рук что ли? Работать буду. Кузнец всегда нужен. Прокормлю. А там, может, еще на «механические» устроюсь. Не пропадем!

– Не пропадем, – ворчливо повторил председатель. – А сестру Таськину, Антонину, куда денете? Она одна не сможет.

– Так что теперь, Таське из-за нее и замуж не выходить? – горячился Пашка. – С нами пусть живет. Не проест. Опять же лишние руки в доме. Все, какая-никакая польза!

Он подошел к девушке. Та смотрела на него влюбленными глазами, водя по щеке пушистым кончиком косы.

– Эх, молодежь, ядрена-матрена! Человек отдыхает, а им приспичило: распиши да распиши…