По обе стороны старого зеркала

Он был необычным домовым. Поселился он в небольшом дачном домике. Гривы лошадиные он не заплетал по причине их отсутствия. Не было в округе никаких лошадей. Приехавшие сюда на лето дачники даже и не подозревали, что в их доме обитает маленькое существо, очень хозяйственное, непоседливое и наблюдательное.

Хозяева домика вышли на пенсию и обосновались в нём на постоянное жительство. Захотелось им отдохнуть от города, на природу потянуло, да и здоровье надо было поправить.

Дед с бабкой жили очень дружно. Завели коз, кур, кроликов. Поили козьим молоком приезжавших на лето внуков.

Летом домовой вёл себя тихо и никак не проявлял своего присутствия, но с появлением холодов хозяева начали замечать нечто странное, особенно после приезда внуков на осенние и зимние каникулы. Миша и Поля стали больше времени проводить дома, с дедом и бабкой, в тепле. Вечером, сидя у горячей печки, дедушка начинал разговор о чём-нибудь интересном. В его рассказы встревали внуки, часто его перебивая. Вот тут-то домовой не выдержал и начал постукивать в стену.

– Дедушка, кто-то стучится! Ты слышишь? – спросил маленький Миша.

– Это дед Василий. Он тебя предупреждает, чтобы ты слушал меня и не перебивал, – шутил дед.

Стук повторялся, если кто-нибудь из внуков начинал хвастаться. Домовому это очень не нравилось, он опять мог громко стукнуть. Шутки шутками, но дед с бабкой стали привыкать к стукам домового, а бабушка стала ласково называть его Васенькой.

Кошка Соня его сразу разглядела. Она наблюдала за Васенькой, глядя неподвижно в одну точку своими зелёными треугольными зрачками. Соня, подобрав под себя лапки, долго могла смотреть в совершенно пустой угол.

– Куда это она так долго смотрит? Там же никого нет, – удивился Миша.

– Это ты не видишь, а она видит. Она Васеньку, наверное, видит, – поучительно отвечала Поля.

Соня вдруг прижалась к полу своим мохнатым брюшком, а потом резко вскочила на лапки и прыгнула на лежанку печки, на которой она грела свои бока.

– Погляди-ка, опять Сонька с Васенькой мою лежанку заняли. Сейчас опять разговаривать начнут, – с улыбкой сказал внукам дед.

Дети не боялись домового, а у стариков не было привычки их запугивать. Вот и сейчас они замерли и ждали, когда же Соня заговорит по-кошачьи.

Сначала она лежала, вытянув все четыре лапки. Надо было подождать, посидеть в полной тишине и делать вид, что никому и дела нет до проделок кошки, и усыпить её внимание. И тут начиналось нечто невероятное. Все знали, как мурлычет кошка, но вдруг её мурчание стало похожим на что-то музыкально-нежное. Мурлыканье превратилось в какое-то кошачье пение, очень ласковое и мелодичное.

Домовой был размером с кошку. Он, присев рядом, деловито её спросил:

– Ну что, охотница? Опять мышь поймала?

– Да уж, поймала. Не бездельничала. А ты что делал? Опять ворон гонял?

– Да, сегодня прогнал штук десять. Гадить на крышу повадились, чернохвостые! Пусть знают, кто в доме хозяин! – бойко ответил Вася.

– Завтра чем займёшься? – поинтересовалась Соня.

– А завтра таракана прогоню. Приполз к теплу, как разведчик. Сам нажрётся крошек, а потом всю свою родню сюда приведёт, зараза! Не пущу их сюда, – ответил Васенька.