Прошу на борт

Никита не спеша подошел к зданию Академии Общественных наук и остановился в раздумье. Правовед по образованию, он мысленно взвешивал – так ли уж ему надо поступать в аспирантуру, или все же лучше заочно получить второе высшее по архитектуре, к чему еще с детства лежала его душа. За советом насчет аспирантуры он обратился к руководителю своей дипломной работы – профессору Александру Петровичу Игнатову.

– Рад видеть. Очень рад. – Александр Петрович был сухопарым, совсем седым человеком, с удивительно молодыми глазами. Он вышел из-за стола навстречу своему лучшему, как он считал, ученику. – У нас есть, о чем поговорить. Я тут, знаешь ли, заинтересовался одной темой. Да ты садись, – указал он на кресло.

– Довольно сложная тема. Уходящая в сторону, от нашего основного научного направления. Но, тем не менее, своими проявлениями не лучшим образом влияет на права человека. Назвал ее пока условно «Лингвистика и право».

Каково? Чертовски «мудро»! Эдак запросто можно уколоть старика выбором таких разноплановых предметов исследования. Но это только на первый взгляд кажется, что они далеки друг от друга. На самом деле, оба предмета находятся в одном жизненном «поле» простых людей, и в этом ты скоро убедишься сам.

Никита вопросительно посмотрел на профессора.

– Да-да, убедишься. Ну да что это я сразу набросился на тебя. Вероятно, оттого, что в последнее время стал часто вспоминать. И вдруг ты здесь! Как будто прочитал мои мысли. – И учитель, заглядывая в глаза Никиты, тепло улыбнулся.

– Сам-то просто так зашел, или тебя что-то волнует? – закидал он Никиту вопросами.

–Давай начнем с тебя. А я послушаю.

Никита опустил голову и потер пальцами виски, собираясь с мыслями, сбитыми эмоциональным всплеском учителя.

– Александр Петрович, у меня все хорошо. А пришел я к вам затем, чтобы определиться с темой будущей научной работы.

– Замечательно! – вновь оживился профессор. —Было бы обидно, если бы ты остановился в середине пути и потерял свои талант исследователя. Тебе нужно, нет – тебе просто необходимо, заниматься наукой. Сейчас особенно. Время такое. Все старые постулаты в одночасье смели либералы, демократы и олигархи.

Видите ли, не вписываются существующие научные положения в современную практику! А новых не создали.

Работают по понятиям. Ученый мир с таким подходом мириться не может! – Ты прав в своем желании идти в науку. И пришел очень вовремя. Работы – море!

Никиту обрадовали слова учителя. Значит, он зря сомневался насчет аспирантуры и того, найдется ли для него в портфеле известного ученого актуальная тема.

– Да-да, – словно прочитал его мысли профессор. – Такая тема есть. Ее подкинула сама жизнь. Назовем ее по-другому, ближе к нашей профессии: «Влияние лингвистики на основы правовых актов при их создании и применении». Название вытекает из большого количества материалов, ждущих своего часа для вдумчивого анализа. Обоснование актуальности фактически отпадает. Она, как на ладони. Очевидность полезности не требует доказательств, и большую часть времени можно будет посвятить теоретическому исследованию.

Никита обратил внимание, что Александр Петрович за пять лет, которые они не виделись, совсем не изменился. Все те же интерес к жизни, напор и умение заинтересовать. Разговорное слово чертовски, редко, но нет-нет да появляющееся в его речи, были отголоском далекого детдомовского прошлого и обучения на рабфаке. Никита больше не сомневался, что поступил правильно, явившись к человеку, которого хорошо знал и которому доверял.