Довоенная книга

Оформление Валерий Калныньш

Портрет автора книги Борис Жутовский

© М. В. Шевелёв

© «Время», 2022

Никогда в жизни никакого отношения к художественной литературе не имел. Был добросовестным читателем, и все. И не планировал иметь. Мне вполне хватало журналистики, я ею и занимался довольно долго и с удовольствием.

А потом эта профессия для меня закончилась. Не в одночасье это произошло, постепенно, но в две тысячи четырнадцатом, после Крыма и Донбасса, стало ясно: нет таких российских средств массовой информации, где мне хотелось бы работать. Слишком много требуется компромиссов.

Средств массовой информации не осталось, а зуд вот этот – буквы складывать в слова, потом в предложения и абзацы – никуда не делся. Ломка, надо сказать, довольно болезненная.

Я и подумал: что я теряю, если попробую что-то написать не репортажное? Не получится – ну и гори оно огнем, не корову проигрываю.

Трудность была в том, что придумывать я не умею – только запоминать и записывать увиденное и услышанное. Но проблема оказалась решаемая. Надо было для начала просто повспоминать. Я лет десять проработал военным корреспондентом – в Южной Осетии, Карабахе, Абхазии, Чечне, других местах – там было что запомнить.

Оттуда и первый рассказ – «Август».

Пристал Пашка ко мне, как банный лист. Поедем да поедем, что мы здесь сидим, чего ради, август, город пустой, ничего не происходит, работы нет, гонораров, соответственно, тоже нет… давай, поехали…

– Куда? – спрашиваю, просто чтобы отвязаться.

– О, – говорит Пашка, – вот начался деловой разговор. Есть идея. Поехали снимем кино про Карабах, Южную Осетию и Абхазию с Приднестровьем – типа, как живут непризнанные республики, кровью завоевавшие свою независимость.

А мы с ним только-только из Чечни вернулись, три недели шлялись.

– Вот не наелся ты говна. Давай хоть отоспимся, отмоемся, дела какие-нибудь поделаем, и вообще, ты по суточным соскучился – ты и езжай снимать эту байду.

– Нет, меня Кушнер одного не отпускает, только с тобой. Он считает, что я Абхазию от Приднестровья не отличаю, поэтому привезу некондицию.

– Он прав, если не кривить душой.

– Да я не спорю, но давай поехали, будь человеком, мне правда очень надо, я в три конца должен, и ты же мой лучший друг.

Ну и уговорил, конечно. Действительно, Москва в августе – это кладбище, с которого все покойники разъехались по отпускам. Осталась жара и тоска, и дружить я умею. Поехали, черт с тобой.

Первым номером программы выбрали Южную Осетию. Во-первых, ближе других, а во-вторых, там у меня дружок, Тамерлан, он в местном театре главный режиссер. Тамерлан набрал дома молодых ребят и два года курс в Москве готовил, в Щуке. А сейчас они вернулись, и у них первая премьера. Интересно же, в смысле, сюжет же.

Цхинвали в девяносто пятом – это то еще бытовое удовольствие. Света нету, дорог нету, жрать негде, в единственной гостинице всего один номер, в котором есть вода, поэтому живем мы втроем, а чтоб не слушать по ночам храп Кости-оператора, играем до утра в пятьсот одно.

И вот ничего нету, а театр есть. И там действительно первая премьера: в последний раз еще до первой войны что-то играли, то есть лет семь назад. Им даже свет дают по вечерам, чтобы они могли репетировать. Потому что подлинная независимость начинается с собственной культуры, а не с флага, герба и аксельбантов на самодельных генералах, как я правильно написал в закадровом тексте.