Все жанры Все авторы
Митина любовь - Галина Щербакова

Митина любовь

Страниц

70

Год

2000

Повесть «Митина любовь» от талантливой писательницы Галины Щербаковой – это магическое произведение, наполненное самыми разными оттенками любви. Здесь мы ощущаем реальность и воображение, предгадываем и не понимаем. Потому что любовь, вопреки своей всеобщности, даруется не каждому.

Галина Щербакова избегает снисходительности по отношению к своим героям. Ее проза всегда пропитана иронией, и прищур взора вплетается в каждую строку. В то же время, она способна донести до нас подлинный лиризм, хотя он далек от сентиментальных излияний.

Интрига и чарующее напряжение присутствуют на страницах этой повести. Читатель погружается в особенный мир, где правят эмоции и переживания. Героиня Мита ожидает свою любовь, с неподдельным желанием ее встретить. Она не знает, какая форма искупления ей предстоит, но готова верить, что судьба преподнесет что-то невероятное.

Автор сумел вложить в свои слова частичку себя, создав уникальный угол зрения на любовь. Чувственность и меланхолия важны в этой повести, как и магия, причудливо переплетающаяся с реальностью.

«Митина любовь» – необычное произведение, способное захватить с первых строк. Здесь каждое слово пронизано мастерством автора, а каждый персонаж имеет свою отдельную судьбу. Эта повесть является исключительным откровением, которое оставит незабываемый след в сердцах читателей.

Читать бесплатно онлайн Митина любовь - Галина Щербакова

* * *

Однажды я рассказала своему приятелю, что временами, ни с того ни с сего, на ровном, можно сказать, месте у рукописи начинают заворачиваться углы. Я объяснила приятелю, как я выравниваю их своим рабочим локтем, выравниваю и держу, а уголки потом сворачиваются уже не просто так, а со свистом…

– Это тебе, дуре, знак, что все цивилизованные литераторы давно перешли на компьютер. Углы у нее, видите ли, свистят.

И он сделал специфический жест у виска.

Я стала выяснять все про компьютеры – где, как и почем. Но одновременно продолжала держать локтем угол живой и горячей рукописи. Это была повесть про учительницу географии, которая все мое детство лезла мне в глаза сухими шершавыми пальцами, чтоб заглянуть под веки, а потом, клацнув зубом, объясняла маме бесспорность моего недолголетия.

Учительница пахла свежеоструганными досками, а это было для меня тогда запахом гроба. Хоронили прадедушку, во дворе стояла крышка и остро пахла, как мучительница географии. Одним словом, мы обе, прикасаясь друг к другу, содержали в себе некую информацию о смерти другого. Но если ее положение в мире по отношению к моему позволяло ей говорить, что «дит o недолговечно», то обреченное дит o сказать ей про запах гроба не могло. У дитя были строгие понятия, что можно говорить, а что нельзя.

На уроках в пятом классе учительница рассказывала нам, что степь – истинная степь в географическом смысле слова – способна скрыть травой идущих по ней в рост высоких мужчину и женщину. Малолетки, мы перемигивались, хихикали, и в нас рождалось сомнение – дева ли наша географичка, именуясь старой девой?

Вот про нее, горемычную деву-недеву, и была рукопись, углы которой завернулись, и я подумала: компьютер. Приятель прав – нельзя оставаться такой позавчерашней. Я даже кассеты в видак вставляю задом наперед. И я положила на уголок рукописи кусок чароита, который однажды нашла на дороге. Шла, шла, а под ногами – фиолетовый камень-чудо. «Возьми меня!» – сказал камень. А потом узналось – чароит с сибирской речки Чары. Как он попался мне на тротуаре в Москве? Но, взяв его в руки, чтоб прищемить угол, я поняла: не зря заворачивается рукопись. Отпусти ее дрейфовать в прибрежных водах фантазии, кто знает, может, обернется дева-географичка русалочкой и я найду ее, выброшенную на берег, лапочку мою хвостатую, и расскажу про ту самую расступившуюся степь.

И тут меня пронзило. Как же я буду понимать глубинные подмигивания компьютера и скумекаю, что он мне заворачивает уголочки? Поэтому мне нужен на столе камень, не важно, чароит он или какая каменная дворняга, но именно камень, а не диод с триодом, с которыми нет у меня общего языка, хоть застрелись. Даже лампочка Ильича мила мне, когда служит иначе – когда сидит в носке и сверкает в дырке… Мне хорошо с ней и уютно…

По всему тому, исходя из каменьев, степей и дырок в носке, я отвергла компьютер как предмет мне лично не подходящий. Одновременно я отвергла евроремонт и привычку есть лягушек в Париже. Ладно им всем! Единственное, что я могу сделать, – вдеть для понта в одно ухо серьгу. Но это тоже по обстоятельствам… Если уж очень приспичит.

А пока я отодвинула рукопись с завернутыми углами и вынесла принадлежащие ей вещи.

…Тетрадь по географии для пятого класса. Она, гуляющая по полю учительница, почему-то любила письменные работы. Например, мы писали сочинение про город К

Вам может понравиться: