Истории из Города-на-Море

Свет

Писатель жил на башне старого маяка, что стоял неподалеку от города.

В его комнате стояли шкафы, полные книг письменный стол и глубокое кресло. Там пахло пылью, морской солью и крепким кофе. Каждое утро, еще не вполне проснувшись, Писатель садился в кресло, придвигал к себе стопку чистой бумаги и работал до полудня. После он пил свой кофе и редактировал написанное.

Ночью же, когда начинало темнеть, он брал фонарь и поднимался по длинной крученой лестнице, чтобы разжечь огонь на самом верху башни. Свет было видно за много миль, и капитаны могли привести свои корабли в гавань.

В городе говорили, что Писатель поддерживает огонь, сжигая неудачные свои работы, и видели в этом дурной знак.

Писатель не был нелюдим, просто чужие мысли слишком громко отдавались в его голове, мешали спать и слушать истории, которые ему приносил из-за моря ветер. Законченные работы Писатель отдавал мальчишкам, что любили играть в прибрежной полосе. Мальчишки читали их друг другу, а после относили в город, другим детям, так что романы, повести, рассказы и сонеты, выходившие из рук Писателя, вскоре перепутывались и расходились повсеместно. Читать их таким образом, отыскивая недостающие страницы и переписывая у соседей беглые четверостишия, доставляло жителям города особое удовольствие. Рано или поздно все работы Писателя оказывались у Печатника. Иногда глава-другая терялись, оседая в тенях и камнях города, но Печатник никогда не заполнял пробелы. Собрав очередной роман или стихотворение, он шел к Писателю, одевшись парадно, стучал в дверь, пил предложенный кофе с корицей и спрашивал: “Как всегда, мастер?”

“Да”, – отвечал ему Писатель.

Так его романы и повести, рассказы и сонеты оказывались в большом мире, всякий раз под другим псевдонимом.

У Писателя были самые мягкие в мире волосы и усталые глаза, прячущиеся за стеклами круглых очков. Говорили, что иногда из-за моря к нему приплывает женщина, не то сестра, не то дочь, не то любимая. Каждый раз, появившись в городе, она сходила с палубы нового корабля, причалившего в утренних сумерках. Она поднималась к маяку, входила без стука и смотрела, как писатель спит, вытянув длинные ноги вдоль узкой кушетки, служившей ему постелью.

Он просыпался от запаха кофе, который варить умела лишь она одна, и целый день они проводили вместе. С закатом она уходила, чтобы снова исчезнуть на многие месяцы, и никогда не оставалась на ночь.

Изредка Писателя можно было встретить и в городе, медленно гуляющим в далеких от порта узких переулках. Иногда он писал на стенах мелом эпиграммы и стихи из книг своей библиотеки. Говорили, что так он пытается уйти от моря, перестать слушать его шепот и ждать ветра, но всякий раз переулки выводили его обратно в порт. Тогда писатель вздыхал, шел на рынок, покупал там продукты и специи для кофе, а потом возвращался на маяк.

Среди капитанов ходило поверье, что свет этого маяка можно увидеть не только на этих берегах. Многие из них рассказывали, что в далеких водах, попав в страшный туман или заплутав в коварных рифах, они видели далекий огонь, который ни с чем не спутать. Тот, кто шел на этот огонь возвращался домой невредимым.

Писателя любили дети, кошки и эльфы, иногда бросавшие якорь в гавани. Пока люди удивлялись чудным очертаниям их белых кораблей, эльфы приходили к Писателю, никем не замеченные, и пели у маяка свои печальные песни.