Куда течёт Амударья?
То тихо плещет, то с раскатом,
И твоя мутная вода,
В крови у каждого солдата
Куда течёшь Амударья?
Ты поделила мир с войною…
Каскад. И. Белов
Вместо предисловия:
Всё, о чём рассказывает эта короткая повесть, правда, от первого, до последнего слова. Изменены только имена персонажей. Я не стал приукрашивать или преувеличивать достоинства или недостатки героев, а постарался изложить события, такими, какими они были в действительности. Правда, не бывает «красивой» или «некрасивой», потому-то и называется «правдой». А, верить или нет, уже дело читателя.
Командир полка сочувственно посмотрел на меня и почему-то отвёл глаза. Подполковника назначили на должность недавно, всего-то два месяца назад, раньше он был начальником штаба. У нас сложились хорошие, можно сказать товарищеские отношения, хотя разница в должностях была очевидной: он – командир танкового полка, я – командир мотострелковой роты. Впрочем, служба – службой, а дружба – дружбой. Мы иногда даже выпивали. В его кабинете. Пауза затягивалась. Наконец он приступил к разговору:
– Ты, вот, что, капитан… Не переживай. В конце концов это наш с тобой долг, выполнять приказы партии и правительства. Ну, съездишь за речку на два годика, вернёшься весь в орденах и на белом коне. Не первый и не последний ведь? Глядишь, через полгода и я за тобой поеду.
Мне стало неловко и смешно одновременно, но я сдержал себя и серьёзно ответил:
– Товарищ полковник, я не боюсь и всё понимаю, долг, он и есть долг. Я в принципе давно готов. Ещё когда из ЗабВО менялся. Вопрос разрешите?
Командир нервно поёрзал на стуле:
– Если на счёт жилья, то лучше и не начинай. Сам знаешь, жилфонд распределяет дивизионная комиссия… Да и нет ничего у них, вряд ли тебе что-нибудь предложат. Давно не строят, ни для города, ни для нас.
В разговор вмешался замполит полка:
– Вам, капитан, завтра надо будет прибыть в политотдел дивизии. Начпо приглашает на беседу откомандированных офицеров для напутствия, вот там вопрос и задайте. Он руководитель новой формации, демократичный, недавно назначенный, может чем и поможет.
Мне снова стало смешно. Нарочито благодарно кивнув майору, посмотрел на командира:
– Я не о квартире, угол у нас есть, так что особо на политотдел не рассчитываю. Вопрос, конечно, обязательно задам, так, для очистки совести и отчёта перед женой.
Командир с видимым облегчением вздохнул и, откинувшись на спинку стула, промолвил:
– Говори, чем смогу – помогу. Не в отпуск едешь…
Я слегка приподнял ладони над столешницей, мол, всё понимаю и лишнего не попрошу:
– Городок небольшой, с работой для женщин проблемы. Я уеду, а жена без денег, без работы…
Подполковник перебил, не дожидаясь окончания моей речи:
– Ясно. За это не беспокойся, в штабе вакансия бабская образовалась, в строевой части. Ну, ты сам знаешь, Маринка в декрет уходит. Так что давай, пусть твоя через неделю приходит. Проводит тебя и лично ко мне. Писать – читать умеет? Шучу, не обижайся. Всё у тебя? Тогда иди, дела сдавай.
У дверей штаба я столкнулся с комбатом. Он хмуро посмотрел на меня и чуть заикаясь спросил:
– Чего к командиру бегал? Делать нечего?
Майор тоже был из «новичков», его перевели к нам из мотострелкового полка дивизии по семейным обстоятельствам. Впрочем, Глушаков и не делал секретов из этих обстоятельств: застав жену с любовником, он выпорол обоих портупеей, взял с любовника письменное объяснение, а утром написал рапорт на самого себя, требуя привлечь к партийной и служебной ответственности. Командир полка, зная о странностях комбата, спорить не стал и, что называется, дал ход бумаге. Так, на всякий случай. Я протянул ему выписку:
