Сияние алчных глаз

Наручные часы с будильником пропищали подъем едва слышным, но на удивление настойчивым тоном. Аникин, спавший до этого момента мертвым сном, рывком сел на постели и открыл глаза.

За окном во тьме и тумане плавал отсвет уличного фонаря. В углах комнаты грудились синие тени. Еле слышно урчал холодильник. В соседней комнате, где спали жена и сын, было тихо.

Аникин потер кулаками глаза и осторожно слез с дивана. Старая громадина заскрипела, как корабль в бурю. Аникин чертыхнулся про себя и на цыпочках отошел от опасного места.

Вчера он заявился домой поздно и, чтобы никого не будить, завалился, не раздеваясь, на диван. Теперь он жалел о своем поступке, представив, во что превратился его костюм.

Аникин потихоньку прикрыл дверь в спальню и зажег свет. Стоваттная лампочка под потолком высветила неказистую обстановку, вытертый диван со смятой подушкой, побитый молью ковер на стене, чуть покосившуюся вешалку с верхней одеждой. Он машинально подумал, что стоило все-таки поменять обои, не дожидаясь обещанной отдельной квартиры, – по крайней мере стало бы веселее жить. В глубине души Аникин уже смирился с тем, что именно он должен поддерживать дух усталых путников, но этим умозаключением с женой пока не делился. Женщины таких шуток не понимают.

Аникин посмотрел на часы – было без пяти шесть. Он намеренно не оставлял себе времени на завтрак, потому что бегать поутру с кастрюлями и чайниками на общую кухню, скрипеть дверью и хлопать холодильником было не в его вкусе. Лучше он потерпит немного и позавтракает чем-нибудь на работе. А, возможно, заодно и пообедает.

С улицы донесся гнусавый сигнал автомобильного клаксона. Аникин встрепенулся и снял с вешалки куртку. Он одевался торопливо, опасаясь, что повторный гудок может разбудить жену.

Однако второго гудка и не потребовалось: дверь спальни распахнулась, жена появилась на пороге, щурясь от света и придерживая на груди наброшенный наспех халатик.

– Привет, Галюша! – немного фальшиво произнес Аникин, приглаживая вихры перед настенным зеркалом и посылая жене виноватую улыбку. – Ты все-таки проснулась?

Жена не приняла его улыбки – ее худощавое, немного заспанное лицо казалось очень серьезным.

– Я что-то не поняла, – проговорила она высоким напряженным голосом. – Ты только пришел или уже уходишь?

Аникин натянул на голову кроличью шапку и шагнул навстречу жене, намереваясь заключить ее в объятия. Она увернулась и устремила на мужа строгий взгляд карих глаз.

– Ты не ответил на вопрос!

– Ухожу, Галюша, – покаянно сказал Аникин. – В одно место надо съездить. Вчера у Балчугина в уголовке машину выпросил на три часа…

– Что ты говоришь! – презрительно щуря глаза, сказал жена. – Чтобы ты что-то выпросил… Никогда не поверю!

– Точно выпросил, – пытаясь перевести разговор в шутливое русло, ответил Аникин. – У нас в прокуратуре, как обычно, полторы машины на ходу…

– Алексей! – перебила его жена, скрещивая руки на груди. – Я давно хочу с тобой поговорить… В последнее время тебя почти не бывает дома, поэтому я буду говорить сейчас, хотя это и не лучший момент…

– Только не сейчас! – быстро сказал Аникин. – Ну, некогда, понимаешь? Приду вечером пораньше – я тебе обещаю…

Словно в подтверждение его слов с улицы донесся длинный настойчивый гудок. Аникин развел руками.