Идеальный гражданин

Он с трудом переставлял ноги, словно деревянные культи, они стали совсем неподъемными и тяжелыми после долгих ночевок зимой в старом разрушенном доме. Вчера он приподнял штанину и с удивлением рассматривал огромную раздувшуюся фиолетовую плоть с красными пятнами нарывов. Когда его ноги стали такими, как он не заметил? Он вообще перестал замечать время. Дни и месяцы куда-то проваливались, исчезали из памяти. Вот он пьет с новыми приятелями на вокзале, а люди вокруг тащат домой елки и ворохи пакетов с подарками. Потом уже лежит в подворотне на снегу и плюется кровью после того, как собутыльники его избили. Из-за чего – он не помнит. И как потом оказался в заброшенном доме, тоже не помнит. Лишь точно знает, что каждое утро ему надо идти на площадь и там стоять, вытянув руку. В ладонь сыпятся монетки, которые с брезгливостью на лице меняет толстая продавщица в магазинчике на стакан обжигающего напитка, а на закуску – черствый пирожок.

Недавно вместо пирожка удалось получить удивительно мягкий бутерброд. От знакомого вкуса и названия он тогда вздрогнул и вспомнил вдруг, что он раньше их ел. Тогда, в другой жизни, где его звали Пашей. Там мама нарезала для него и выкладывала аккуратные столбики из кусочков хлеба с кружком колбасы и золотистым сыром на завтрак. Сейчас он бомж, мама умерла, а он живет на улице. Вместе с бутербродом незнакомая женщина вручила ему визитку «Благотворительный фонд „Благо“» и ласково что-то сказала. Слова он не разобрал, ухо после первой же зимы на улице перестало слышать. От приятных ощущений ее прикосновения, шелка женской кожи зажгло внутри такой горечью, что он торопливо заковылял на негнущихся ногах на свое место, достал картонку «Помогите на операцию», протянул руку.

Но после стаканчика легче не стало, привычное тепло лишь сильнее сжало изнутри, скрутило колючий комок в горле. Он тогда без перерыва наполнял грязную руку монетками, шел в магазин и возвращался. Снова замирал в ожидании, вытянув пальцы, опустив голову со спутанными кудрями немытых уже с лета волос. И так много раз: рука, магазин, стаканчик, монеты, недовольная толстуха, напиток в два глотка, пока не уплыла земля под ногами и жгучее чувство внутри не выключилось вместе с сознанием. Потом все дни слились в один привычный ритуал. Стоять ему было все труднее, и он садился на промерзлую землю, не чувствуя, как ноги каменеют от долгих часов на снегу.

И вдруг, словно во вспышке света, он увидел их – багровые, кровоточащие и почти деревянные. «Я умираю, мне нужна помощь, мне нужно туда, в „Благо…“» – на краю сознания мелькнула мысль. И он пошел, подтаскивая руками совсем непослушную левую, шатаясь неуверенно, хватаясь руками за стены домов. Потом силы кончились. Тогда он полз. Закрыл глаза, смотреть сил не было. Он уже не помнил, куда и зачем ползет, лишь подтягивался и тащил застывшее тело дальше. В голове застряло только, что там, куда он движется, его спасут.

В последнем усилии он перевернулся на землю. Над головой в темноте мерцала тусклыми бликами темная табличка на здании. «Благо», – смог он ухватить пляшущие буквы. По спине ударила чья-то нога. Так больно, что отдалось в ребрах и прожгло вдоль позвоночника. Сверху нависло лицо мужчины, красивое, с небольшой аккуратной бородкой. Ясные глаза смотрели неприязненно, ровные губы искривились в брезгливой гримасе.