Штаны

На Москву опустился туман. За окном промелькнула излучина реки, из которой чудесным образом испарился силуэт недостроенной высотки. Циклопические контуры с зияющими окнами и пустыми проемами, продуваемыми всеми ветрами, стерла добрая рука невидимого волшебника.

Здание университета оторвалось от земли и лишилось верхних этажей, растворившихся в зыбком воздухе.

– Самолет-то взлетит? – скептически поинтересовался президент, с неохотой отвернувшись от завораживающего пейзажа.

– Не в такую погоду летали, – бодро заверил руководитель кремлевской администрации Дюк, получивший аристократический титул за приглушенную куртуазность в старопетербургском стиле.

Он старательно подсовывал шефу документы в надежде, что первое лицо успеет просмотреть бумаги и начертать высочайшие распоряжения до отлета в далекий и, как предупреждали, чрезмерно жаркий Сингапур.

– Туман, – многозначительно сообщил верховный жрец, незаметным жестом отодвигая бумаги и таким образом ловко уклоняясь от служебных обязанностей.

– Да. Снег обещали. Уже ноябрь. Пора вроде.

– Никакого снега, туман.

– Указ об отставке главного предсказателя погоды уже подписан.

– А может, еще и выпадет. К вечеру.

Помолчали.

Президент не мог и не хотел отрываться от картинок за внешними пределами металлической капсулы «членовоза», мчащегося в аэропорт.

Суконный язык казенных бумаг и нереальная красота, облаченная в ватный, вязкий, густой туман, не дружили, не ладили и не совмещались друг с другом. Волшебство отвергало повседневность. Либо одно, либо другое.

«Надо же! Природа не терпит середины. Даже в этом. Ничего не поделаешь».

– На месте посмотрим, время еще будет, – пообещал президент.

Дюк тяжело вздохнул – подсунуть не удалось. Сложил белеющие в полумраке бумаги и бросил их в папку. Притулившись на коленях, она своим несчастным видом сочувствовала и сопереживала: «Опять не успеем, а жаль».

Как поднимающаяся перед броском кобра, нить вытягивалась из упругой массы. Перед тем как она станет тканью, ее опрыскивали маслянистой жидкостью, слегка вспенивающейся, а затем исчезающей.

Перед экранами застыли чем-то похожие друг на друга мужские силуэты.

– Состав не улетучивается? – спросил брюнет в темно-синем костюме и дорогом галстуке, смахивающий на чиновника или банкира. На плечи он набросил белый халат.

– А с какой стати? Полностью пропитывает ткань. И почти сразу высыхает, – пояснил более высокий, широкий в плечах мужчина, поправляя очки в роговой оправе.

Судя по уверенным жестам и свободной манере держаться, он и был хозяином кабинета. Это подтверждала табличка на рабочем столе: «Громов Петр Аркадьевич, заместитель директора института биотехнологий»[1].

– Я думал, это сложнее, – разочарованно заметил Игорь Ратов, выступающий в роли гостя.

Он не виделся с Громовым почти полгода, и вот довелось пересечься по служебной необходимости. Конечно, тревожили сомнения, а не вызовет ли встреча раздражение и зудящую неприязнь, которых Громов в общем-то не заслуживал.

Примерно полгода назад у него случилась скоротечная любовь с Марикой, в то время невестой, а ныне юной супругой Ратова. Но ведь Громов спас ее в экстремальной ситуации, которая могла закончиться похищением и, возможно, физическим устранением. Заодно он крепко выручил и самого Ратова.